Сергей Зверев - Стальная тень

— Позвольте последнее слово! — заговорил я, стараясь сохранить максимальное спокойствие.

— Пожалуйста, — разрешил Сократ Иванович.

— Слушай, ублюдок! Как бы ты тут всех ни пугал, кому бы ты ни звонил, я тебя достану при любом раскладе, ясно?! — не повышая голоса, проговорил я, глядя в ясные очи Петра Петровича.

— Все? — выжал из себя улыбку невозмутимый Комбриг.

— Нет. То, что ты слышал на диске, это лишь часть того, что сообщил Салтанов. Диск — всего лишь копия. А на оригинале Салтанов рассказал о некоторых твоих слабых сторонах, о том, на чем тебя, «Комбриг неустрашимый», можно поймать. Просто этот фрагмент мы на всякий случай вырезали. А там много интересного, Комбриг.

— Это правда, — тут же подтвердила мои слова Валентина Сабурова. — Мы вырезали часть откровений Юрия Эдуардовича.

— На всякий случай, — продолжил я. — А там был очень интересный фрагмент!

Я брал Комбрига на самый дешевый испуг. Но мне в данную минуту ничего другого и не оставалось. Он не глуп, так просто не испугается. И сейчас спросит, задаст наводящий вопрос, о чем же этот фрагмент хотя бы в общих чертах! Что мне ответить?!

— И что же такого интересного и секретного сообщил покойный Юра? — в соответствии с моими мыслями поинтересовался Комбриг.

— Он подробно рассказал о своей болезни, — на ходу подыскивая слова, заговорил я. — О том, как без особого труда можно вызывать подобные заболевания у любого самого здорового человека. Салтанов выдал нам некий код… Больше ничего не скажу.

Все! Более мне ничего в голову не пришло и уже не придет! Петр Петрович чуть помедлил, а потом заговорил ответные слова. Шипящим, почти змеиным голосом:

— Только теперь понимаю, что такое настоящая сволочь! Это такой вот бескорыстный мерзавец. Что ты путаешься у меня под ногами? Я тебя раздавлю, ты ползать у меня будешь!

Я вывел Петра Петровича из себя. Ему отказали и выдержка, и былое хладнокровие. Стало быть, попал в самое «яблочко»! В десятку! В болезни и смерти Салтанова была какая-то загадка, известная Комбригу. Сам факт болезни ныне «покойного Юры» говорил о том, что Комбриг разрабатывал и способность вызывать подобные заболевания. А вот излечивать их, скорее всего, пока не научился. Смерть Салтанова этот вопрос закрыла, Юрий Эдуардович более ничего не расскажет. Может быть, он знал что-то особенное, связанное с «внезапным появлением болезни», но не говорил об этом Комбригу? А мне сообщил?!

— Я тебе Олега с Кириллом не прощу, — только и произнес в ответ Комбригу я. — И отсюда тебе не выйти.

В помещении воцарилась тишина. Каждый думал о своем, но не решался ничего произносить вслух. Ребята-альфисты ждали команды Сократа Ивановича, Комбриг поспешно пытался проанализировать, какую информацию о болезни успел слить покойный Юра, а Сократ Иванович молча наблюдал за всеми нами.

— Сократ, убери их! Будем разговаривать, — произнес наконец вернувший себе самообладание Комбриг.

Однако самообладание вернулось к нему лишь внешне. На деле же сжался, дрогнул «несгибаемый Комбриг». Смотрит на меня как на зверюгу, со страхом и ненавистью. Стало быть, правильно меня Степаныч недавно охарактеризовал? Значит, надо наступать.

— Ну, так мы пойдем? — как ни в чем не бывало осведомился я у хозяина кабинета.

— Конечно, — кивнул Сократ Иванович.

Дело сделано. Комбриг перестал требовать телефон и, кажется, готов изменить линию предстоящего разговора.

Разделять нас не стали. Препроводили в просторный кабинет по соседству и оставили там.

— Нами могут пожертвовать? — спросила Светлана-Валентина.

В ответ полковник Стражников лишь улыбнулся и пожал плечами. Женщина сохранила хладнокровие, достала сигарету, молча закурила. Разговаривать не хотелось. Все мы были уже далеко не новичками, побывали в разных передрягах. Генералитет собой не жертвует. Он приносит в жертву солдатушек-бравых ребятушек, лейтенантов, капитанов и майоров. Иногда и полковников. Что мы на сегодня имеем? Генералитет, высшее чиновничество люто схватились. Сократ Иванович с Комбригом лишь с виду друзья. Станут ли друг другу глотки рвать или договорятся? История последних лет России показывает, что высшие чиновники обычно всегда договариваются. Вот вспомните — 91-й год, ГКЧП. Казалось бы, смертельные враги — Ельцин, его сторонники-демократы против ортодоксов из КГБ и партструктур. Что в итоге — в столкновениях погибли ни в чем не повинные люди. Демократы взял верх. Далее 93-й год. Раскол в стане сторонников Ельцина. Жертв уже куда больше плюс позорный на весь мир, омерзительный расстрел российского парламента. Вновь победа демократов. И что потом? Противники демократов немного посидели в тюремных камерах, а затем были амнистированы. И отнюдь не бедствовали потом. Иными словами, верхи схватываются, дерутся так, что кажется, порвать друг друга, точно бойцовые псы, готовы. На деле же и демократы, и патриоты живы и здоровы. А вот их сторонники, те, что идут на «баррикады», погибают. И нашим служивым достается. Мертвых-то не амнистируешь…