Сергей Зверев - Стальная тень

А собровца через полгода выпустили. Дело закрыли за отсутствием состава преступления, нехваткой доказательств и, видимо, в связи с началом второй чеченской войны, на которую лихой старший лейтенант тут же и угодил…

У ворот дачного поселка нас остановил охранник — офицер в милицейской форме. Надо же, таких людей, как этот, пока еще неведомый мне Салтанов, охраняли офицеры МВД.

— Я к Юрию Эдуардовичу, — произнес Актер, показав охраннику свои документы.

— Проезжайте! — любезно отозвался офицер, только что не откозыряв.

Он узнал Актера и даже назвал по имени-отчеству. Выходит, «народный, заслуженный» тут частый гость. У меня вновь была небольшая фора по времени. Перед тем как машина затормозила у ворот, я снял с актерского рукава запонку-прослушку и выкинул ее за окно, в близлежащую рощу. Некоторое время, минуты полторы, не более, те, кто нас слушает, будут недоумевать, затем начнут активный розыск. Через сколько времени они окажутся в «Синицах»? Нужно исходить из того, что в самое ближайшее.

— Юра, это я.

— Проходи.

— Я не один.

— Вижу, зрение еще не отказало.

Голос у Юрия Эдуардовича был еле слышным, глухим, но дикция внятная. Он сам открыл нам дверь, но в его доме находилась еще какая-то женщина, видимо, домработница.

— С тобой хотят поговорить, — кивнул в мою сторону Актер.

Юрий Эдуардович был очень худой, что называется, высохший. Одет при этом в дорогой восточный халат. Больные, затравленные глаза смотрели на меня в упор.

— Кто он? — не отрывая взгляда, спросил Салтанов.

— Сам скажет, Юра. Ну, я могу быть свободен?

— Конечно, — кивнул я.

С этими словами я препроводил Актера во двор, быстренько связал ему руки за спиной и запер в домике, где прислуга хранила различный хозинвентарь.

— Разговор наедине, Юрий Эдуардович. Извините за беспокойство, но, кроме вас, помощи ждать не от кого, — произнес я, вернувшись к хозяину дачи.

— Светлана Васильевна, на сегодня вы свободны! — Салтанов отпустил домработницу, сам же жестом пригласил меня в гостиную.

Он уселся в кресло, я напротив него.

— Молодой человек, мне очень немного осталось жить на этом свете, — заговорил Юрий Эдуардович. — Дни, отведенные мне богом, я хотел бы провести в мире, покое и согласии. Поэтому разговор у нас вряд ли получится. Правда, если вы хотите побеседовать со мной о переводах английской поэзии, то я готов уделить вам полтора часа, но никак не больше.

Филолог по образованию? Бывший разведчик, отлично знающий языки?

— Гуд ивнинг белс, в переводе «вечерний звон». Вот все, что я знаю из английской поэзии, — честно произнес в ответ я.

— Тогда можете быть свободны, — проговорил Салтанов, опустив взгляд в пол.

— Юрий Эдуардович, мне на этом свете, возможно, богом отпущено еще меньше, чем вам. Я могу уйти. Отсюда, от вас. Но неужели вам все равно, что будет здесь, в России, да во всем мире после вашего ухода из жизни?

Салтанов совершенно неожиданно рассмеялся и поднял глаза. Они были уже не затравленные, даже веселые какие-то. Но по-прежнему с нездоровым блеском.

— А вы решили разнообразить мою рутинно-текущую жизнь? Я бы даже добавил рутинно-утекающую? — голос у Юрия Эдуардовича был сейчас бодрый, неглухой, лишь с небольшой заметной хрипотцой.

— Именно разнообразить. Человек, именующий себя Комбригом, он же Петр Петрович, он же бывший работник оборонного комплекса, без двух минут — руководитель Управления координации.

— Что же вы хотите узнать от меня? — пытливо вглядываясь в мое лицо, спросил Юрий Эдуардович.

— Все об этом человеке. Точнее, о его научной деятельности.

— Вы кто?

— Это имеет для вас значение?

— Имеет… Жалко тебя, парень, молодого, красивого.

Почему меня считают красивым? Обыкновенная внешность. Да и немолодой я уже, просто не лысый и не толстый, поэтому и выгляжу моложе. Впрочем, Юрий Эдуардович это, наверное, просто так, в качестве присказки сказал.

— Он тебя раздавит. Уничтожит.

— Пока не уничтожил.

— Это обнадеживает, — улыбнулся редкими острыми зубами Салтанов. — Еще и этого шута горохового ко мне притащил.

— Ну, как артист он, по-моему, очень даже неплох.

— Вот именно — артист! Шут! — вновь дал свое, как ему казалось, более точное определение Юрий Эдуардович.

— В чем суть «системы Комбрига»? Ну, этой новой методики получения знаний?

— И об этом знаешь? Посмотри на меня. Вот она — суть! На моем лице.

Суть системы Комбрига — смерть. Медленная, но неизбежная. Именно это можно было прочитать по худому, лишенному щек лицу Юрия Эдуардовича с ввалившимся носом, серыми губами и болезненно блестящими глазами.