Лэрри Бонд - Котел

Хеннеси тоже улыбнулся.

– Итак, этот парень все еще думает, что ты старый добрый Николай Юшенко, поставщик замечательных продуктов?

– Ничего подобного. – Банич убрал бумаги обратно в карман. – Он уверен, что Николай Юшенко по совместительству шпион. Но поскольку он думает, что я всего-навсего работаю на кучку быстро разбогатевших украинских бизнесменов, его не очень обеспокоила необходимость продать мне парочку секретов.

Хеннеси кивнул. Большинство русских все еще воспринимали своих партнеров по Содружеству независимых государств, вроде Украины, как окраины, практически принадлежащие их собственной республике. Даже люди из службы безопасности и вооруженных сил смотрели с неким подобием добродушной улыбки на попытки братских государств образовать независимые армии и разведслужбы. Это оправдало выбор, сделанный Баничем, чтобы скрыть свой настоящий статус и имя. Многие русские, как и во времена коммунистов, все еще представляли себе агентов ЦРУ как потенциальных злодеев, вроде тех, что действуют в шпионских триллерах и приключенческих фильмах – хитрых, скользких и опасных. Но украинские шпионы? Что ж, они идеально подходили для образов фигляров в новых кинофильмах, потоки которых лились с конвейеров московских кино– и телестудий. Но на самом деле никто не принимал их всерьез.

И именно это слабое место собирался в полной мере использовать Алекс Банич.

Детство, проведенное с дедушкой и бабушкой – эмигрантами с Украины и годы обучения языку по интенсивной программе в школе ЦРУ позволяли ему быстро и легко переходить с английского к разговорному русскому или безукоризненному украинскому – и все это в одном предложении. Он мог выдать себя за кого угодно – от жадного деляги-мошенника до строгого и сдержанного, сознающего свою значимость солдата или полицейского. Десять лет успешного выполнения заданий в Восточной Европе отточили до толщины лезвия бритвы как актерские, так и языковые способности Банича. Бывали случаи, когда ему даже снились сны на русском языке. И все это было подготовкой к тому, что должно было стать вершиной его служебной карьеры – назначению главным оперативным агентом штаб-квартиры ЦРУ в Москве.

Улыбка Банича сделалась вдруг невеселой, даже мрачной, когда он подумал о крахе собственных амбиций. Движимый непреодолимым желанием всегда и во всем быть лучшим, он много лет усердно работал, добиваясь всего кровью и потом, он разрушил свой брак, чтобы попасть в Москву. И для чего?

Твердолобые, жестокие коммунисты, в ненависти к которым он был взращен, были кто в тюрьме, кто мертв, а кто усердно учился быть хорошим капиталистом. Когда-то могущественный Советский Союз был практически мертв. А его наследники казались слишком занятыми попытками выжить, чтобы причинять неприятности всему остальному миру. А к московской штаб-квартире, которую когда-то считали одной из самых горячих точек и одним из самых ответственных постов, теперь относились почти что как к грязному стоячему болоту.

Настоящие события происходили где-то еще – на Западе и на Востоке – в европейских столицах или в шумном, суматошном Токио. Те, кто курировал ЦРУ в конгрессе, все чаще требовали больше информации о французах, немцах, японцах, но не о русских. Для вашингтонской политической элиты прошло время интереса к ядерному оружию и танковых дивизий и настало время торговых балансов и уровней субсидий.

Последствия этого сказывались в особенности при распределении годового бюджета и назначении новых сотрудников. На долю московской штаб-квартиры приходилось все меньше и меньше и того, и другого. Год от года московское отделение все сокращалось.

Банич покачал головой. Невозможно было предсказать, до каких пределов может Управление сократить свою деятельность в этой стране. И при этом ожидать, что его сеть по-прежнему сможет добывать достаточное количество важной информации. Саморазвал Советского Союза, возможно, сделал шпионаж на его бывших территориях легче, но безусловно не сделал его дешевле. Теперь русские не передавали военные и политические секреты Америке потому, что они ненавидели коммунизм. Коммунизм был мертв. Теперь они продавали их – продавали за деньги, чтобы купить побольше еды, побольше тепла, или же расплатиться с карточными долгами и покрыть потери от игры на бирже.

Недальновидность конгресса, урезавшего ассигнования на его отделение, как никогда становилась очевидной для Банича, когда он рисковал потерять ценный источник информации из-за того, что вынужден был отчаянно торговаться насчет цены. Несмотря на все внутренние проблемы, Россия и республики-партнеры все еще обладали изрядными запасами ядерных боеголовок, межконтинентальных баллистических ракет и огромным арсеналом обычного вооружения. И за спинами беспорядочно сменяющих друг друга парламентов и президентов все еще стояли достаточно опасные люди, занимавшие достаточно высокие посты, по-прежнему одержимые имперскими амбициями своих наций. За такими людьми надо было наблюдать, а не игнорировать их.