Майкл Утгер - Охота без милосердия

– Возможно, что это закономерный конец для них. Ты их простил за предательство, но их не простил Всевышний. Они меченые! Нельзя было их брать назад. Им так хорошо жилось в своей камере, как будто они родились в ней, а ты дал им свободу, с которой они не могут справиться.

– Все мы меченые. Каждый! Никто не застрахован. Я уже жалею, что не поехал за Чезом сам, а послал Слима.

– Любишь играть со смертью в жмурки?

– И это часть правды. Возможно, мне жизнь наскучила, возможно, я ей, но я – игрок! Чтобы осязать эту жизнь, риск необходим.

– В пределах здравого смысла. Если сейчас тебе прострелят голову в центре Чикаго, то что ждет твоих людей? Ты несешь за них ответственность.

– Да. И если с одним из моих людей что-то случится, я отвечу ударом на удар. Все виновные понесут ответственность за гибель моей гвардии!

– Тебе бы еще знамя в руки, и можно ставить тебя на холм. Из тебя получился бы отличный оратор, жаль, что тебя не слушает армия!

– Не злорадствуй, Тэй!

– Боже упаси, дорогой. Просто я не хочу, чтобы ты выглядел посмешищем, даже перед собой. Я не хочу, чтобы ты мучился в ожидании и предлагаю тебе прокатиться со мной в мотель, который я недавно купила. Сейчас там сидит Рудольф Малик и изображает моего заместителя. Он также нашел для меня телохранителя, и я бы хотела, чтобы ты взглянул на него. Любопытный тип с любопытной внешностью, тебе он должен понравиться. У Малика много интересных идей, и тебе пора с ним познакомиться. Подожди меня минутку, я переоденусь.

Тэй вышла в другую комнату и вернулась через десять минут в ярко-красном платье, чудаковатой шляпке и красных туфлях.

– Что с тобой, дорогая? – удивленно спросил Дэйтлон. – Ты выглядишь вульгарно, если не сказать…

– Не говори. А как по-твоему должна выглядеть хозяйка борделя? Кстати, Малик и в этом оказался прав. Бордель начал приносить прибыль, и вскоре я смогу вложить затраченные на его покупку деньги в кассу синдиката.

Шел сильный косой дождь, и скорость приходилось держать не более сорока миль. В городе у каждого светофора образовывались пробки. Чикаго обрастал автомобилями, как никакой город в стране, и машинам становилось уже тесно на узких улицах и бесконечных перекрестках.

Слим опаздывал, но ничего не мог поделать. Стеклоочистители носились из угла в угол, не успевая сбрасывать потоки воды.

Слим миновал Центральный парк и свернул на Линкольн-стрит. Улица упиралась в площадь, где стоял памятник президенту Гранту, но Слиму не удалось доехать до конца. Толпа перегородила проезжую часть, укрывшись под черными колпаками зонтов.

Выискав взглядом свободное место, Слим припарковал «кадиллак» к обочине и, подняв воротник плаща, вышел из машины. Дождь хлестал по лицу, а ветер срывал с головы шляпу.

Подойдя к толпе, Слим стал с трудом протискиваться сквозь нее и наткнулся на полицейское оцепление.

Полквартала было перекрыто черными дождевиками копов.

Справа, у серого многоэтажного дома стояли несколько санитарных машин, чуть дальше – грузовик, чей нос был разбит о стену дома и передние колеса подогнулись под кабину. В машине никого не было. Полицейские собирали с площади трупы мужчин, возле которых лежали автоматы, укладывали их на носилки, накрывали белыми простынями и загружали в санитарные машины, которые тут же отъезжали. Репортеры бегали между носилками и фотографировали все, что успевали. На темной улице вспыхивали вспышки магния.

Несколько патрульных машин и полицейских грузовиков стояли по другую сторону площади с включенными фарами и освещали подъезд серого дома. Слим увидел номер дома – 3216. Все сомнения рассеялись. Он опоздал, и опоздал не на пять минут. Но Слим уже догадался, что ему не удалось бы предупредить Чеза. Облаву устраивало подразделение ФБР, а полиция выполняла здесь роль сторожевых псов. Сбоку от того места, где стоял Слим, сжимаемый толпой и сдерживаемый живой преградой полицейских, стояли еще две патрульные машины с крутящимися красными маяками на крышах. Свет от них, попадая на лица людей из толпы, делал их зловеще-кровавыми.

Слим взглянул на часы. Стрелки показывали двадцать три минуты седьмого.

– Какая неожиданная встреча, мистер Морган!

Слим не сразу понял, что обращаются к нему, а когда поднял глаза, то увидел в оцеплении улыбающуюся физиономию с хитрыми сверлящими глазками. Перед ним стоял полицейский в дождевике. Слим видел перед собой знакомое лицо, но не мог понять, где он мог познакомиться с легавым. Он назвал его Морганом.