Александр Тамоников - Старая добрая война

Из задумчивости Шрамко вывел Кучеренко:

— О чем задумался, капитан?

— Оценил ситуацию. Вы правы. Оставлять пост на долгое время Щербине нельзя. Солдаты игнорируют его, и даже если противник будет бездействовать, кто знает, не устроят ли дебош бойцы. Тем более кто-то из деревни регулярно поставляет сюда самогон. Кто именно, разобраться не успел.

— Это хорошо, что ты правильно понял меня. Значит, решено?

— Так точно!

— Без обиды?

— Без обиды!

— Тогда я уезжаю со спокойной душой.

— Когда наведаетесь вновь?

— А тебе это зачем?

— Мало ли, появится информация, которая заинтересует СБУ.

— Вот как? И откуда она может появиться?

— От Середина, например. Я что-то не заметил в его глазах особого желания воевать. Или он устал, или… разочаровался, но, возможно, я ошибаюсь.

— Понятно. Если не задержат в Лакино, то буду непосредственно перед началом операции. Но ты, при необходимости, напрямую выходи на меня. Позывной знаешь?

— Да, от Щербины. Кучер. Впрочем, его и связист знает.

— Вызывай, но только если будет крайняя нужда, я тоже без дела в штабе бригады не сижу.

— Понятно.

— Побудь здесь, я поговорю с Щербиной, попытаюсь вправить ему мозги.

— Бесполезно.

— Почему?

— Потому что вправлять нечего.

— Ты, наверное, прав, — рассмеялся Кучеренко, — но я все же попытаюсь. До связи и встречи, капитан.

— До свидания, господин майор.

Когда эсбэушник ушел, Дмитрий осмотрел коридор, выходы, территорию, прилегающую к бывшему кафе. Никого. Вернулся в здание, прошел в спальную комнату, оставив дверь открытой, чтобы услышать чьи-либо шаги, и набрал по памяти номер однокурсника и однополчанина.

— Да? — тут же ответил Середин.

— Я!

— Понял!

— Сегодня в то же время в том же месте.

— Буду!

Шрамко отключил телефон, прошел в командный отсек, присел на табуретку, стал рассматривать карту, думая о том, правильно ли он поступает. То, что пытается спасти мирных жителей, однозначно правильно, но, предупреждая врага, он, получается, подставляет солдат той армии, в которой служит. Ополченцы обязательно предпримут меры. И если по прямым разведывательным каналам узнают дату и время начала операции, нанесут опережающий артиллерийский удар и по шестому посту, и по деревне Гурной, где тоже остались жители. Правда, он узнал, что они давно хотели уехать подальше от войны, но их удерживают каратели из нацистской роты «Буг». Ополченцы наверняка нанесут артудар и по Лакино, возможно, по райцентру Кряж. А там людей уже никто не удерживает, и предупреждать их не будут. Вот это следует отдельно и особо обсудить с Серединым. Кому, как не ему, понять желание Шрамко. Роман никогда не был карателем, не стал им и сейчас. Хотя… кто знает. Но все решится на месте, сейчас предполагать, как пройдет разговор, бессмысленно.

А Кучеренко, выйдя из КНП, подошел к ожидающему его Щербине:

— О чем голову ломаешь, Михайло?

— Виноват, пан майор!

— В чем? В том, что думаешь? Думать надо. Вопрос, о чем?

— Я не понимаю, почему вы убираете меня с поста. Сами уезжаете, меня убираете, и получается, что Шрамко окажется на посту один без контроля.

— Ты так и не понял, что я специально предоставляю возможность Шрамко встретиться с начальником блокпоста сепаратистов?

— Нет, — растерялся Щербина.

— А, между тем, это так. Я уеду, ты уедешь, но мы вернемся.

— В смысле?

— Эх, Михайло, Михайло, долго объяснять, что я задумал. Тебе, главное, после совещания у комбата прибыть к мосту, но не со стороны деревни и поста, а с запада, через западный брод. Это где-то километра три вниз по течению.

— Западный брод я знаю.

— К 20.00 ты должен быть в кустах у начала моста со стороны Лакино. Туда же подойду и я. Если у тебя нет надежных людей, я возьму своих.

— Так вы решили взять и Шрамко, и его корешка?

— Наконец-то что-то включилось в твоей голове. Друзья не упустят момент, когда Шрамко останется без прикрытия.

— А если… если, пан майор, случится так, что им удастся уйти?

— Это вряд ли!

— И все же? Ведь тогда о замыслах командования станет известно руководству «сепаров»?!

— Не страшно, потому как никакого наступления в ближайшие, по крайней мере, недели две, в Киеве не планируют.

— Так значит… — Щербина закрыл рот маленькой, совсем не мужской ладонью. — Значит, вы дезинформировали Шрамко?

— Слова какие умные знаешь, — усмехнулся Кучеренко. — Конечно. Неужели я, офицер СБУ, стал бы раскрывать планы командования какому-то капитану, даже если и полностью ему доверял? Да и не мое это дело.