Александр Тамоников - Ненормальная война

Павел спохватился, бросился прочь из кабинета, в несколько прыжков преодолел коридор. Бойцы его группы уже выполняли поставленные задачи. Они действовали в обстановке, известной лишь со слов упокоившегося Псаренко. В здании работало электричество, и это было на руку спецназовцам.

Бойцы по одному влетали в холл и разбегались. Вдовенко и Грубов перекрыли выходы из караульных помещений, примыкающих к нему. Отдыхающая и часть бодрствующей смены попали в западню.

Услышав шум, двое солдат с автоматами выбежали из караулки, но им навстречу уже катилась по полу граната. Она взорвалась у них под ногами. Бойцов посекло осколками, они стонали, пытались отползти.

Вторая граната влетела в караулку, обрушила печку, порвала сорокалитровый бак с питьевой водой. В пороховом дыму стонали люди, кто-то метался, натыкаясь на нары, орал дурным голосом.

Дым не успел развеяться, как в караулку влетели двое спецназовцев и открыли огонь по тем, кто еще оставался на ногах. Американские М-16 работали исправно, не хуже АК, убивали точно так же, как прославленные советские автоматы. Свинец ложился густо, косил людей, фаршировал лежачих и стоячих, игнорировал жалобные крики и мольбы о пощаде.

В этот же миг Корвич и Боев выбежали на крыльцо, спрыгнули на землю и покатились за окаменевшие клумбы, вполне пригодные в качестве брустверов. Караульным на открытом пространстве было некуда деться. Того, который мялся под крыльцом, отбросило короткой очередью. Остальных накрыло шквалом огня. Полегли солдаты, без дела болтавшиеся по пустырю, стоявшие у шлагбаума, парочка, возвращавшаяся с озера.

– Хлопцы, бегите! Тут террористы! – надрывно выкрикнул какой-то усач, безуспешно ищущий укрытие, и забился словно в припадке, разрываемый пулями.

Двое или трое успели ответить, но эффективности от огня было мало, если не считать отбитой штукатурки и разлетевшегося стекла. Рухнул один, повалился, взмахнув руками, другой. Третий выбросил автомат, побежал, закрывая голову, к шлагбауму.

Пули, видимо, попали в мину, зарытую между рядами колючей проволоки. Она детонировала. Взрывом подбросило столбики, на которых держалась колючка, развернуло шлагбаум. Бойца, бегущего мимо него, поразил осколок. Он попал четко в голову и разворотил височную кость.

Спецназовцы расстреляли по магазину, вставили полные и вышли из укрытий, чтобы добить уцелевших врагов.

Начальник караула лейтенант Бобрик спал в своей каморке, когда в нее ворвался Шумский с раскрасневшимся лицом. Лампа-прищепка висела вблизи походной кровати, озаряя комнатушку лиловым мерцанием. Реакцией Бобрик обижен не был, свалился с кровати, дернул за шнур. Лампа упала на пол, разбилась.

Лейтенант возился в темноте, судорожно вытаскивал из кобуры пистолет. И вдруг в лицо ему ударил яркий свет. Включить фонарь, прикрепленный ремнями к голове, было для Шумского делом мгновения. Бобрик замер, парализованный светом, заморгал, как-то обиженно выпятил губы.

– Ты не успеешь выстрелить первым, – прозвучал из зоны мрака спокойный голос спецназовца. – Можешь проверить, конечно, но я бы не советовал. У тебя есть уникальная возможность сохранить свою жизнь.

Все же он попытался. Спасибо и за это, как говорится. В подобные структуры не набирают людей, желающих в чем-то каяться. Лейтенант стиснул зубы, дернул пистолет из кобуры и повалился навзничь. Одна пуля пробила ему глаз, а вторая раскроила лобную кость.

Капитана Рысько Соколовский утихомиривал лично. Тот вынесся в холл, всклокоченный, еле одетый, с огромными глазами, зачем-то принял боксерскую стойку и начал бегло палить из табельного пистолета Макарова. Павел едва колесом не прошелся, увертываясь от пуль. Он швырнул от груди прославленную американскую винтовку. М-16 хорошо ударила противника по челюсти. Рысько выронил пистолет, помотал головой, выплюнул выбитые зубы.

Соколовский набросился на него как коршун на полевую мышь, выдал прямой по челюсти, потом в шею, чтобы хорошенько подавился. А дальше элементарно, сапогом в пах, бронебойным кулаком в солнечное сплетение. Он опрокинул начальника охраны навзничь, поверг в глухое беспамятство.

Капитан поднял свой автомат, хотел пристрелить укропа, но одумался. Пусть лежит, может, сгодится еще.

Он бросился вниз по каменной лестнице, вертя стволом, прыгнул на узкую площадку и закружился на незнакомом месте. Так и под пулю подставиться недолго! Соколовский включил фонарь на голове и огляделся. Теперь все было видно.