Олег Алякринский - Гастролер

Правда, Медведю скука и так не грозила: его лихая жизнь чем-чем, а скукой не отличалась. Морщась от приливов головной боли, которая так до конца и не прошла даже после двух банок холодного голландского пива, которым его снабжал Ангел, он думал о той непонятной тревоге, которая грызла его все сегодняшнее утро. Обладая тончайшей, почти сверхъестественной интуицией, он привык доверять своим тревожным предчувствиям. И наблюдая, как, сопровождаемые восторженными криками с трибун, на лужниковский лед выезжают две вереницы хоккеистов, он машинально прокручивал в голове недельной давности разговор с Ангелом, молодым законником, его крестником в воровской жизни, и последовавшее после того жестокое разбирательство с непокорным Зурабом Ираклиевичем…

В начале месяца Медведь отправил Ангела прощупать настроение братвы в регионах по поводу своих предложений о сколачивании крупных воровских объединений и создании обобщенной воровской казны — большого общака, что ему давно уже советовал сделать Егор. Заранее было известно, что новости Ангел привез не больно хорошие, и они решили встретиться днем в «Славянском базаре», где работал давний кореш Медведя еще по Колыме — хотя и не коронованный, но из авторитетных блатарей. Погоняло у него было Аристарх, сейчас он сухарился под именем Ивана Иваныча Любезнова и занимал должность замдиректора ресторана по снабжению.

Сели с Ангелом в отдельном кабинете. Чтобы не скучали, Аристарх прислал им двух крепко сбитых официанток, которых, видно, здорово проинструктировал, потому как те изо всех сил старались ублажить дорогих гостей. Гостям же брито не до них. Но для приличия выпили с девками шампанского, посудачили о том о сем, пощупали их за сиськи да и отослали на время, чтобы не мешали серьезному разговору.

Когда с приветствиями было покончено, Ацгел, выпивая и аппетитно закусывая, начал рассказывать подробности СЕоей командировки. Если авторитеты в крупных городах Урала и Сибири с пониманием отнеслись к новым идеям Медведя, то урки Поволжья и особенно Кавказа все приняли в штыки. Отставив тарелку, Ангел поведал о том, как он не на шутку сцепился в Пятигорске с лаврушниками — кавказскими законниками. Особую досаду его вызывали строптивые дагестанцы.

— Да они нас, московских, вообще ни в грош не ставят, Георгий Иванович! Заур Кизлярский, их вожак, прямо мне в глаза так и ляпнул: у вас, мол, свои понятия, а у нас, у горцев, свои.

Ангел гневно плеснул себе в рюмку коньяку, залпом выпил и продолжил:

— Я ему возражаю: что вы одни сможете сделать, коли мы все объединимся? А он отвечает, что, мол, это мы еще посмотрим, как вы объединитесь. Мол, время покажет, кто сильнее. А кто сильнее, тот и будет прав. Заур, конечно, уверен, что пиковые станут сильнее. Не нынче, так через двадцать лет. Они уже на наше Черноморское побережье губищи раскатали — от Туапсе до Сочей…

Медведь не слушал дальше. Вести, конечно, неприятные, но не такие уж и страшные. А лаврушники, или пиковые воры, — словом, вся эта кавказская братия обычно берет нахрапом, но против упорного давления слаба. Заур тоже хоть вор и известный, но больше славен нахрапом да куражом.

— Погоди, — Медведь насупился вдруг, прервав гневную речь Ангела, — так кто там что конкретно говорил?

— Да уже перед самым моим отъездом из Пятигорска, — горячась, по новой стал объяснять Ангел, — мне передали маляву от Заура. Мол, если вы, московские, не успокоитесь, мы вам житья не дадим. Сила, мол, все равно на нашей стороне!.. Мы, кавказские, вас, русских, одолеем… На вашей же территории!

— Ах, вот оно что! — осенило Медведя. — А я-то все в толк не возьму, с чего это вдруг наш батоно Зураб стал таким несговорчивым? Не исключаю, что ему сигнальчик от Заура поступил. Он же его давний корешок, хоть и не дагестанец, а грузин!

История с Зурабом была давняя, начавшаяся после кисловодского схода, где согласные с Медведем законные воры порешили взять под свой учет и контроль подпольных цеховиков. Многим, кто просек фишку, это дело и впрямь показалось интересным. Все знали, что по всему Союзу там и сям, как грибы после дождя, возникают нелегальные цеха, в которых гонят разномастный ширпотреб — от ботинок и рубашек до радиоприемников и холодильников. Причем эти подпольные предприятия выглядели вполне законно: там трудились рабочие, отрабатывая свою восьмичасовую смену, там устраивали даже соцсоревнование с переходящими знаменами, там передовикам вручали значки «Ударник коммунистического труда», но только несколько человек знали, что реальные финансовые дела предприятия имеют мало общего с официальными показателями. В основном это была заслуга опытных бухгалтеров, которые так преуспели в своем искусстве, что в их книгах черт ногу мог бы сломать, не то что проверочные комиссии из ОБХСС…