Иван Козлов - Осколок ордена

Панин появился через полчаса. Вышедшего из конторы Мишку он не узнал, а когда тот заявил о себе, охнул:

— Бли-ин!

И они пошли вечерней Москвой.

Выслушав друга («Боюсь, не мое это. Вот морду бы кому-то бить...»), Панин только и сказал:

— Завязывай с глупостями! Ну должна же нам жизнь когда-нибудь улыбнуться, или мы не заслужили этого?! Смотри, как тебя приодели, а! Вот карман только что-то топорщится.

Мишка остановился, огляделся зачем-то, а потом вытащил из кармана два завернутых в целлофан бутерброда с икрой:

— А как их домой донести? Ну не в руках же. — И показал бутербродами: — Во, смотри, ночной клуб, где я революционным матросом работал. — Мимо проехали тяжелые дорожные грузовики, и ему пришлось почти кричать, чтоб быть услышанным. — Между прочим, знаешь, кого я тут видел? Нашего старого знакомого Абрамова, у него тут свой столик, у Абрамова.

Вадим все равно в этом грохоте мало что разбирает и переспрашивает:

— Рама? Какая рама? Ты что о раме говоришь?

Грузовики проходят, становится тише:

— Да не рама. Я говорю, Абрамов тут столуется. Абрамов, ну, который... Абрамов... Рама... Вадим, вот она, рифма! Что, если Егор Федорович об Абрамове тебе сказать пытался?

Вадим прикрыл глаза, пытаясь досконально вспомнить, как и что вышептывал ему Буров.

— Гречихин, ты, по-моему, прав.

— Да это можно проверить. Сегодня же четверг? Абрамов ходит сюда по четвергам и воскресеньям. На кой хрен нам ждать выходного?!

Охранник Мишку тоже не признал сразу. А признав, огорошил:

— Слово даю, ни одного места! Все столики забиты, веришь?!

— Да нам, Серега, и сидеть не надо, хотим просто знакомого повидать.

— Ну, если только так...

Седой Дрозд не хотел в третий раз за решетку. Тем более статья светила серьезная, с этим стволом, который у него изъяли в гостиничном номере, он уже засветился. «Мокрухи» не было, но все дальнейшее зависит от того, как дело повернуть...

Словом, Седой Дрозд позвонил Абрамову и договорился с ним о встрече. «Я богатого клиента приведу»...

Клиентом этим стал Раш Амирханов.

Анатолий Сергеевич встретил гостей за чистым столом, если не считать красивого керамического кувшина с полевыми цветами, стоявшего по его центру. Цветы принес сам Абрамов. Официантка еще удивилась: «Какие красивые! Где покупали?» — «По дороге к даче растут».

Раш, как и положено человеку южных кровей, едва сев на предложенное место и познакомившись с Абрамовым, сказал:

— Вы заказываете — я плачу. Возражений не принимаю.

— Гость не устанавливает порядки в доме, — с иронией в голосе сказал Абрамов. Он хорошо знал, что инициативу нельзя упускать ни в чем.

— Ладно. Но тогда на правах хозяина вы и кухню здешнюю должны лучше знать. Что посоветуете?

— Рыбу. Здесь ее прекрасно готовят.

— Согласен. Вы как?

Раш посмотрел на Седого Дрозда. Седой Дрозд не мог скрыть волнения, пот выступил на его высоком лбу.

— Может... Я-то сделал свое дело, свел вас, и потом, уже поужинал... Может, могу уйти?

Седой Дрозд дрейфил, не умел держать себя в руках, и Амирханову ничего не оставалось, как сказать:

— Хозяин — барин.

Но Абрамов резковато возразил:

— Нет, в России принято пить на троих. Сиди.

Он тоже заметил, как нервничает Седой Дрозд, и это ему не понравилось.

Завсегдатаев заведения он знал хорошо и сейчас острым взглядом стал осматривать зал. Двое мужчин сидят за столиком у выхода, пьют только кофе, он не видел их раньше... Нет, это тупо — люди со спецслужб заказали бы и вино, и девочек прихватили...

Официантка принесла салаты, выпивку, воду. Абрамов сам наполнил рюмки:

— Что желаете заказать из моего меню, Раш?

— Стволы, конечно. Желательно двенадцать и семь.

— Серьезный калибр. На слонов в Африку собрались? На борт с такими не пустят, и вообще, если сцапают, мало не покажется ни вам, ни мне.

Многовато сегодня здесь новых лиц, отмечает Анатолий Сергеевич, раздвигая шторки кабинки. Или раньше не присматривался?

— О, не надо беспокоиться. Мы действительно охотимся не в Москве, вывезем отсюда стволы без проблем, и попадаться нам опасней, чем кому-нибудь другому, поверьте.

Официантка приносит второе.

У входа в клуб начинается какая-то суета, там то ли толкаются, то ли обнимаются... Абрамов вытаскивает из кармана очки, надевает их... Хорошие окуляры. Со стороны никто не подумает, что это не просто линзы.

Входящих в заведение двоих мужчин он узнает сразу. Вернее, узнает одного — Панина. Фамилии другого он не помнит, но — тоже служил, тоже офицер, тоже опасен. Глаза их сюда направлены. И идти они намерены сюда. Анатолий Сергеевич наполняет рюмки, встает: