Сергей Майоров - Месть Акулы

— Я сильно на это надеюсь, — сказал Фадеев, интонационно выделяя какой-то подтекст — очевидно, был в истории его отношений с директором эпизод, когда последний не выполнил обещание. — Не подведи нас, Гордеич… Чем ты нас хочешь накормить?

— Мы специализируемся на французской кухне, — пояснил директор клуба Андрею с Сергеем. — Наши повара стажировались за границей, так что не ударят в грязь лицом даже перед самыми требовательными клиентами.

— Это про нас, — хохотнул Фадеев, к которому возвратилось хорошее настроение после известия о том, что задержание Софронова откладывается.

— Рекомендую попробовать луковый суп. Во всём городе его готовят только у нас, а это, между прочим, один из символов Парижа. Очень хорош салат «Бон фам». Какое мясо вы предпочитаете? Лично я свинину не ем, но не могу удержаться от того, чтобы не порекомендовать свиные ножки а-ля Сент-Менеуль или морковный рулет со свининой.

— А вот это? — Акулов подчеркнул в меню нужную строчку. — Варёные говяжьи хвосты с гарниром из репы?

Директор почесал правое ухо и вздохнул:

— Субпродукты редко заказывают, так что мы не держим заготовок, невыгодно. Хвосты варятся пять-шесть часов, да и с репой проблемы. Конечно, если вы располагаете временем…

— Обойдёмся. На правах человека, знакомого с местной кухней, принимаю волевое решение. — Фадеев наклонился ближе к Гордеичу и перечислил несколько блюд, каждый раз припечатывая указательный палец к соответствующему названию в длинном списке на трёх языках, французском, русском и английском. — И лягушачьих окорочков под белым соусом, как в прошлый раз. По-моему, довольно скромненько получилось. Само собой, водки и сока, мне — томатный.

Гордеич, демонстрируя хорошую память, повторил весь перечень без запинки и ушёл на кухню распорядиться.

Фадеев закурил и откинулся на спинку стула, зацепившись большими пальцами за проймы своего кожаного жилета. Щурясь от табачного дыма, мечтательно произнёс:

— Я бы не отказался столоваться здесь постоянно. После карпа в красном вине, кролика в коньяке и говядины на пиве ловить жуликов как-то сподручнее. Особенно если за ними не надо ходить дальше первого этажа или директорского кабинета.

— Увольняйся. Увольняйся и иди сюда работать сторожем, — посоветовал Волгин. — Тебя возьмут с радостью, Гордеич похлопочет.

— Не боишься привыкнуть и перестать замечать карпов и кроликов? — спросил Акулов. — Только мент, не один десяток раз отсидевший в засадах по чердакам и подвалам, может оценить всю прелесть задержания в ресторане, где подают обжаренных лягушек. А если всё время ими питаться…

Не договорив, Андрей махнул рукой.

— «Ажаны» в Париже питаются, но работать хуже не стали, — возразил Игорь, перекатывая сигарету из одного угла рта в другой. — Андрюхин, ты чего такой смурной? Даже если Софрона упустим, то хоть погуляем по полной программе. Как говорится, русский человек настолько привык к халяве, что готов за неё платить любые деньги. Успокой совесть тем, что мы рассчитываемся бартерным способом. Нам наливают — мы изолируем душегуба от нормальных людей. Хотя нормальные здесь, наверное, только мы трое. Да ещё, пожалуй, Инесса.

Игорь выразительно посмотрел в сторону соседнего столика, где джентльмен в белом костюме произносил тост в честь обворожительных спутниц. Испытывая трудности с подбором слов, а также для связи разных предложений или выделения деепричастных оборотов внутри одного, он широко использовал ненормативную лексику, в основном ту её часть, которая касается женских половых органов и особенностей поведения отдельных представительниц слабого пола. «Школьницы», слегка зардевшись, с блестящими глазами внимали словам вожака.

Акулов вспомнил Лаки, а Волгин, глядя на костюм джентльмена, подумал: «Как он в таком виде по улице ходит?»

Официантка принесла спиртное и салаты, и вскоре после этого началась шоу-программа.

Ею дирижировал молодой человек с громким голосом, слегка брезгливой улыбкой и взглядом артиста, которому до смерти опротивело разменивать свой драматический дар на потребу бухающей публике. Спортивным телосложением он выгодно отличался от директора клуба, но стремился ему подражать одеждой и головным убором.

Сначала выступили два бармена. Проскакав на шестах с лошадиными головами от своих стоек до сцены, они продемонстрировали неплохой жонглёрский класс, оперируя бутылками и стаканами. На глазах зрителей, не прекращая жонглировать, они смешали несколько коктейлей и удалились на рабочие места, после чего конферансье объявил начало аукционных торгов. Три коктейля купил джентльмен в белом, ещё столько же приобрёл тучный кавказец, рядом с которым сидели две девушки фотомодельного вида. Первый заплатил сотню баксов, второй, значительно обставив конкурентов, раскошелился на сто шестьдесят.