Наталия Матвеева - Аквамарин (часть 2) - по моим правилам

– И как тебе это удалось? Вытащить из него все данные? У него точно нет дубликата записей? Может, все-таки стоило его прибить? – обеспокоенно засыпал вопросами дочь Эйден, взволнованно поглядывая на ее потерянный, бледный вид и рану, кровоточащую на груди.

Лив что-то ответила ему… Что-то насчет ее природных данных вести успешные переговоры… Что-то насчет мобильника Эрнесто, грохнувшегося с седьмого этажа… Что-то насчет того, куда пойти дорогому папочке со всеми своими убийствами…

Потому что она была удручена. Потеряна. Чертовски разочарована собственной неудачей с Эрнесто… Да, то, что он отдал ей флешку, она не считала за успех… Она не рассчитывала на это своим монологом, и ей правда было как-то наплевать на то, что было бы с ней дальше, пойди Эрнесто с этой флешечкой к федералам… Усталость, боль, пустота.

В кармане джинсов завибрировал мобильный. Лив с удивлением вдруг осознала, что он вибрировал почти все время с тех пор, как она приехала к этому дому на своем «Кадиллаке», но Лив была так увлечена сопутствующими событиями, что на жужжание не обращала никакого внимания.

Она уже садилась в машину к отцу, который суетливо примостился рядом с ней на заднем сиденье, дабы контролировать ее состояние здоровья и настроения, приказав неизменному Марти за рулем гнать в больницу к Калебу, чтобы дочке оказали необходимую помощь и снова уложили баеньки, когда Лив, вытащив мобильный, увидела номер Джонни на экране.

Состояние подавленности резко улетучилось, а сердце послало по ее нервным окончаниям импульс, сообщавший о глубоком, безумном гневе и всемирной обиде на этого засранца с его глазами, аки изумрудами, и ямочками, аки чертовыми магнитами, на щеках, которого она так самозабвенно, так бесповоротно и так чертовски злобно и агрессивно любила в эту минуту, и который даже не удосужился ни разу за несколько дней навестить ее в больнице, подарив ей, тем самым, новые водопады слез и скачки давления и пульса по ночам… И теперь, после всего этого, он еще смеет ей звонить!!!

Поерзав на заднем сиденье отцовского «Кадиллака» и грустно посмотрев на свой, так и продолжавший стоять поперек дороги «Эскалэйд», Лив сняла трубку и с огромным удовольствием потихоньку начала спускать Полкана, ощущая быстро растущую в ней ярость:

– Вы только посмотрите, кто звонит! Да это же сам великий экс-супруг Джонни О-Коннел снизошел до разговора с простреленным навылет смердом и челядью экс-супругой Оливией Мартинес! И что случилось, о драгоценнейший из эгоистичнейших мерзавцев этого грешного мира, что вы вдруг впервые за несколько дней соизволили набрать мой номер??? Не иначе, как миссис О-Коннел объявила бойкот разбросанным по дому рубашкам и ремням, дабы заставить своего сынулечку полюбить порядок в собственном гардеробе? А, хотя, нет, подожди, – злобно продолжала язвить Лив под предостерегающие и недоуменные взгляды отца и Марти с Эдди с передних сидений, – к нашей земле что, летит огромный астероид? Проклятье, а я даже не знала! И сколько нам всем осталось? Хоть денек-то в запасе имеется?? Я еще, между прочим, не пробовала жареных лягушек и не прыгала с тарзанкой, надо успеть исправить эту ошибочку, пока мы все не превратились в кучки пепла… Так ты ради этого мне позвонил? Предупредить о скорой, надвигающейся кончине?

На последнем слове запас кислорода в ее легких закончился, и она тяжело вдохнула воздух, чтобы на самом деле не помереть прямо на этом месте.

– Оливка… – протянул задумчивый и серьезный голос, и Лив вздрогнула… Хоть и не было привычного тепла и флирта, но все равно этот тембр, обогащенный его внутренней, ни с чем не сравнимой энергетикой, его внутренним, особенным сиянием и огнем, приводил ее сердце в исступление. – Я постоянно забываю, какие у моей розочки бывают колючие шипы… – голос его тут же посерьезнел, и, явно еле сдерживая гнев, Джонни повелительно и возмущенно проговорил:

– А теперь отвечай: куда ты опять подевалась из больницы??? Тебе же вставать нельзя, забыла, глупышка??? Где ты, Лив???

Лив стиснула зубы, чувствуя, как торнадо бешенства и неимоверной, несчастной усталости и раздражающего бессилия закручивает ее в свою воронку. Она гневно проговорила в трубку:

– Я с папочкой, так что не беспокойся, мамонтовая шкура, не помру где-нибудь за углом, да и кровь уже почти остановилась… – задумчиво и язвительно протянула Лив, посмотрев на тяжелое и холодное красное пятно на желтой ткани. – Скоро закончится, наверное. Только я чего-то не пойму, придурок, каким это боком тебя это касается??? Тебе же, кажется, было плевать, раз ты ни разу не соизволил появиться…