Владимир Першанин - «Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»

– Бакулин, – вызвал он по рации капитана. – Обойди склон с правого фланга. Если что заметишь, докладывай.

– А в бой вступать можно? – самолюбиво отозвался командир батареи, в которой было всего две самоходки.

– Рассчитывай по возможности. Но машины под огонь не гони.

Юрий Бакулин и его вторая «сушка» на скорости пошли вправо. Раздергивать по частям свои небольшие силы Чурюмов не стал. На левый фланг направил два мотоцикла разведки, а сам подошел к ротному лейтенанту.

– У тебя, кажись, миномет имеется?

– Так точно, – вытянулся перед заслуженным капитаном с тремя орденами (один Красного Знамени) молодой лейтенант. – Батальонный миномет с расчетом и полсотни мин.

– Не тянись ты, – добродушно перебил его Чурюмов. – Это мы твою роту поддерживаем, а не ты нас. Видишь вон те кусты и березы?

– Вижу.

– На деревьях вороны орут. Значит, люди поблизости. Вот туда и наводи свой «самовар».

– А почему они орут? – с наивностью двадцатилетнего лейтенанта спросил командир роты.

– Переговариваются. Возле людей всегда есть чем поживиться, объедки там всякие.

– Или мертвых расклевать…

– Иди, готовь миномет, – перебил его Чурюмов. – Прицел тысяча семьсот метров. Огонь только по команде.

Юрий Бакулин заложил слишком большой крюк. Вначале он не рискнул пересечь ядовито-зеленую плешину, под которой угадывалась вязкая полужидкая почва. Затем увидел возле накатанной дороги столб с надписью по-немецки «Мины».

Неподалеку валялись остатки разбитого мотоцикла и тело немца без ног. Что тут произошло и почему экипаж тяжелого «БМВ» полез прямо на мины, гадать было бесполезно.

Все же учеба, которую прошел Юрий Бакулин, а возможно, приобретенный опыт помогли ему миновать опасное место. Затем он увидел легкий вездеход, прошедший метрах в шестистах и не заметивший за хвостом пыли русские самоходки.

– Вот здесь мы и поднимемся, – весело объявил он экипажу.

У капитана, который чувствовал в последнее время отчужденность других офицеров, после его неумного и самоуверенного поведения на плацдарме снова появилась уверенность в себе. Кажется, он отыскал обходную дорогу для полка.

С лесистого холма деревня Ольховники была как на ладони. Внимательно всмотревшись в бинокль, который подарил ему отец в год окончания военного училища, капитан разглядел склады, размещенные в помещениях молочной фермы.

Место для хранения боеприпасов было удобное. Полуподвальные помещения (чтобы не портились продукты) были почти не заметны, скрытые яблоневым садом и тополями. Возле них загружали разнокалиберными ящиками автомашины. Две 37-миллиметровые зенитки были хорошо замаскированы – значит, здесь есть что охранять.

В остальной части села царила суета. Рыли траншеи и капониры, устанавливали пушки, сновали машины, эвакуировались тыловые службы.

В центре села, возле большого бревенчатого дома стояло несколько легковых машин и вездеходов. Здесь тоже торчала зенитка, из траншеи выглядывал ствол противотанковой пушки. Наверное, в доме размещался штаб немецкой дивизии, а теперь срочно укреплялся узел обороны.

Сейчас капитан Бакулин больше всего жалел, что в его батарее остались всего две машины. Держали последнее время в резерве.

Будь у него хотя бы четыре самоходки и полноценный взвод десантников на броне, он бы навел шорох. Сам Бакулин ни разу не участвовал в таких рискованных операциях. Но слышал, как внезапный удар с тыла даже нескольких машин способен посеять панику и разгромить целый гарнизон.

А здесь половина – штабники! Толком не умеющие воевать, больше озабоченные тем, чтобы побыстрее собрать свои бумаги и самим унести ноги от русских танков, переправляющихся через Березину.

В этот момент Бакулин подзабыл, что полвойны прослужил в штабе и учебном центре. Учил других как воевать. Хотя сам имел печальный опыт отступления сорок первого года и нескольких мелких боев.

Бакулин оглядел лейтенанта, командира второй самоходки в его малочисленной батарее. Небольшого роста, в обвисшем замасленном комбинезоне, он носил странную фамилию – Мороха – и работал трактористом в каком-то глухом селе. В общем, колхозник.

Однако, несмотря на простоватый вид, лейтенант успел повоевать. Имел две нашивки за ранения и медаль «За отвагу». Держался спокойно, но особого геройства капитан в нем не увидел.

Еще имелось двенадцать десантников. Молодые и крепкие, они выглядели увереннее. Все с автоматами, ножами, обвешаны гранатами. Командовал ими рослый сержант с вытатуированным якорем на широком запястье.