Александр Тамоников - Неистовый узник

– Господи, за что… – шумно выдохнула она. – Вы из СБУ, пришли меня арестовать…

– В доме есть посторонние?

– О чем вы? Здесь только я и внучка…

– Позвольте войти? – Илья шагнул через порог, мягко отстранил женщину, прикрыл за собой дверь. – Нина Андреевна, все не так, все гораздо лучше. Я – Илья, хороший знакомый вашей дочери. Мы говорили с вами по телефону, вспомните мой голос…

Она от изумления открыла рот, хотела что-то сказать, но только сглотнула.

– Нина Андреевна, все хорошо. Помолчите, пожалуйста, и послушайте. Пусть соседи думают, что вас забрала СБУ. Я – офицер ополчения, воюю против украинской армии. Живу в Рудном – это на той стороне. То, что на мне надето, – маскарадный костюм. Снаружи мои люди, они тоже ополченцы. Час назад мы освободили Олесю… Помолчите, Нина Андреевна, я позднее с удовольствием вас выслушаю. С Олесей все в порядке, она в машине, спит. Нужно уходить. Жить нормально в этой стране вы не сможете, власть не даст. Я люблю вашу дочь и гарантирую, что со мной у вас все будет хорошо. Я смогу вас вывезти. На той стороне мои родители и сестра, временно поселитесь у них. Позднее мы построим дом, где сможем жить все вместе. Решайтесь, Нина Андреевна. Олесю все равно вывозить – для ее же безопасности. Без вас она не поедет. Времени нет, скоро сюда нагрянет настоящая СБУ. Если готовы уезжать, собирайте вещи – только самое нужное, одежду на первое время, деньги, документы, оденьте внучку, она тоже поедет с нами… Вы улавливаете то, что я говорю? Посмотрите в окно – там стоит машина. В машине ваша дочь…

Ступор продолжался недолго. Нина Андреевна сумела быстро взять себя в руки. Она куда-то ушла, вернулась уже одетая, сунула Илье тяжелую сумку и снова ушла. Было слышно, как хлопают дверцы шкафов. Заплакал ребенок. Илья почувствовал, как запершило в горле. Предательская слабость, неуверенность. Он был способен выполнять любые задачи, готов был рисковать собой, своими товарищами, даже Олесю был готов тащить через препоны и вражеские заграждения. Но чтобы маленького ребенка… Не много ли ответственности на себя берет? Он не волшебник, а вдруг с этими людьми что-нибудь случится?

– Баба Нина, баба Нина, куда мы идем? Зачем? А где мама? А кто этот дядя? – пытливо вопрошала хорошенькая крохотная девочка, растирая заспанные глазки.

Илья понятия не имел, как обращаться с маленькими детьми – ну, не учили этому в тех заведениях, где он постигал науку спецназа! На всякий случай улыбался самой «обворожительной» улыбкой, но чего-то не хватало в ней: девочка испуганно пятилась от него, хватала бабушку за ноги. Он вытащил за порог две сумки, знаком показал Беженцеву: тащи в машину. Вернулся в дом, где его поджидали еще две сумки. Нина Андреевна вела за руку девочку, а свободной рукой прижимала к груди увесистую коробку. Складывалось впечатление, что она заранее спланировала побег и четко знала, что брать. Спецназовцы по цепочке тащили вещи в машину. Вновь качнулась занавеска на соседском окне. Илья скрипнул зубами. И что теперь обязана подумать любопытная соседка? Люди в форме забирают какие-то сумки, выводят женщину с ребенком, и у постороннего наблюдателя должно сложиться впечатление, что это не насильственный захват, не арест, а скорее эвакуация. Он дернулся, чтобы припугнуть любопытное создание, но передумал – некогда. Когти надо рвать. Люди спешно грузились в машину. Фещенко опускал продольные сиденья на «корме». Проснулась Олеся, выскочила из машины, схватила дочку, другой рукой обняла маму и заплакала, на этот раз от радости.

Женщин устроили в заднем отсеке, обложили покрывалами, одеялами, «реквизированными» в домике с белыми наличниками. Задние окна закрыли стальными шторками, велели, в случае опасности, падать на пол. В этом же отсеке расположился Рома Латышевич. Он контролировал небольшое окно и подмигивал девчушке, которая смотрела на него, надув щечки, и изредка украдкой улыбалась. Илья и Фещенко сидели впереди, за их спинами царствовал Беженцев – один на всем сиденье.

Внедорожник выехал переулками на северную окраину Беленска. Начинало светать. Илья изучал карту в свете фонаря. Та же дорога представлялась очень муторной – объезд через север под 90°. В салоне гражданские, и скоро их будут искать. И не каких-то абстрактных «три десятка террористов, бегущих на восток», а горстку людей на конкретной машине, выдающих себя за сотрудников силового ведомства. Хорошо, если пойдут не на север – но ведь могут рассмотреть и прочие варианты! Он лихорадочно делал мысленные зарубки. Дорога на северо-восток идет через поля и перелески. Спрятаться особо негде. Основные вехи – деревня Родники, – до нее пылить порядка 30 верст, еще дальше, в 16 километрах, рабочий поселок Кирпичный, а на его окраине разрушенный кирпичный завод и знаменитые промышленные свалки, за ликвидацию которых некогда яростно ратовали экологи, а сейчас они никого не волнуют, потому что война, будь она неладна! За Кирпичным – сплошные леса и овраги, далее Марьинские болота, расположенные четко на линии разграничения…