Александр Тамоников - Неистовый узник

– Старший лейтенант Колядун, механизированный батальон… Хлопцы, следите за ними! – Офицер сунул пистолет в кобуру, засеменил к машине. Майор Зейдлиц лежал на полу в заднем отсеке, бледный, как мертвец на эксгумации, с перекошенным лицом.

– Удостоверение во внутреннем кармане, – подсказал Илья.

– Не надо, я знаю его, – бросил Колядун. – Он инспектировал нашу часть. Что с ним?

– Точно не знаем. Похоже, контузия. Граната взорвалась рядом. Потом его придавило балкой, еле вытащили…

– Господин майор, вы в порядке? – спросил Колядун, наклоняясь к лицу «пострадавшего».

– Да, я в порядке… – прошептал Зейдлиц. – Только ничего не помню… Отвезите меня в госпиталь, мне плохо…

«А ведь не врал, паршивец, – подумал Илья, – реально боится своих!» Майор застонал. Колядун отпрянул от машины, растерянно завертел головой. У спецназовцев «Альфы» был такой вид, словно они только что вышли из боя. Помятые, грязные лица, как у трубочистов. Все были злы, выражали нетерпение. Колонна остановилась.

– Лейтенант, вы в своем уме? – взревел Илья. – Почему колонна встала? Бегом – догонять террористов!

– Что случилось, капитан? – Колядун нервно сглатывал. В километре от места остановки продолжало бушевать пламя. Концлагерь горел дружно и энергично. Черный дым клубился над районом, подвергшимся «дезинфекции».

– Мы точно не знаем, – выдохнул Илья. – Прибыли на объект «Олимпик» с майором Зейдлицем – забрать из лагеря двух фигурантов особо важной разработки. Террористы напали внезапно, их было не меньше трех десятков! Мы пробивались с боем, группа потеряла бойца… Они убили всех – всю охрану, всех контролеров! Мы держали круговую оборону, потом стали прорываться… Заключенные разбежались, лагерь горит, террористы бежали на юго-восток, в обход Беленска, мы видели, как они садились в машины. Лейтенант, нужно перекрыть это направление, немедленно! К черту Беленск, туда они не сунутся, им этот город не по зубам, они хотят разбиться на группы и уйти на юго-восток… Мы уже связались со своим командованием, теперь вы обязаны связаться со своим. К черту заключенных, это доходяги, невелика потеря, сейчас самое главное – остановить террористов!

Колядун что-то прокричал в рацию, махнул рукой, и колонна устремилась дальше. Автоматчики запрыгнули на броню БТРа. Старший лейтенант тоже побежал к своему транспортному средству, придерживая кобуру, вскарабкался на броню и пропал в чреве боевой машины. БТР взревел, выбросил из сопла облако зловонной гари и пошел догонять колонну. Спецназовцы задумчиво смотрели им вслед.

– Ни здравствуйте, ни до свидания… – как-то приторможенно вымолвил Фещенко. – Даже неинтересно…

– То есть этой ночью тебе было скучно? – покосился на него Беженцев. – И тяга к экстремальным перегрузкам еще не выветрилась из дурной головы?

– Да ладно, это я так, – ухмыльнулся Фещенко.

– В машину, – распорядился Илья. – Заедем в одно место, потом в другое, а потом начнем выбираться из этой дружелюбной страны…

Он отвел руками ветки, привстал на корточки. От земли уже холодило, да и ветерок дул отнюдь не летний. Три часа ночи – сентябрь на дворе, поэтому никаким рассветом еще не пахло. Лес обрывался. Дорога, благополучно заросшая сорняками, проходила правее и петляла по поляне к хутору. Поляна состояла из глинистых проплешин, трещин и островков неприхотливой зелени. Хутор возвышался на открытом пространстве метрах в семидесяти. Кучка строений, окруженных плетнями, короткая улочка, две жилые хаты и несколько подсобных построек – бани, гаражи, сараи. Свет в домах не горел – сомнительно, что он вообще там был. Илья сильно волновался – волнение просто зашкаливало! Возможность засады не исключалась – все могло быть. Возможно, капитану Куликовичу что-то не понравилось в голосе Зейдлица, когда он получал от того инструкции. Или еще что-нибудь. Вдруг «на живца» хотят взять? Он мобилизовал все чувства, теребил интуицию. Нет, все в порядке. На хуторе царило безмолвие.

Илья выполз на опушку, перебежал к хутору и залег перед худым забором. Немного выждал, сместился за ближайший сарай. Оттуда выскользнул на короткую улочку – фактически проезд между домами, опустился на корточки. Он передвигался бесшумно, сливаясь с мраком, и внимательно всматривался в темноту. Все признаки указывали на то, что на хуторе нет постоянных проживающих. Все обветшало, дворы запущены, завалены хламом – никаких намеков, что здесь живут люди.