Александр Тамоников - Ядовитое жало

– Ты много говоришь, женщина.

– Смотри, Селим, а она и на мордашку симпатичная, и фигура вроде ничего. Как зовут тебя, женщина? – проговорил Тунаев.

– Дина. Но кто вы?

– Тебе же сказано, гости.

– Нет, вы не гости. Где мой муж? – вдруг вскрикнула она.

Липаев рванулся к ней и ударил ногой в лицо.

– Заткнись, сука! Нет больше у тебя мужа. – Он обернулся: – Каха, давай к ней ее щенка.

– Которого?

– Не того, который в люльке. Пацана давай.

Тунаев прошел к стене, схватил спящего мальчика за волосы, рванул вверх. Тот охнул от боли, проснулся.

Тунаев кинул его к матери. Та подхватила сына, обняла, закрыла простыней.

– Отпустите, или я буду кричать!

– Ты хочешь оставить детей сиротами? Впрочем, нет, не так. Ты сама желаешь остаться без малого дитя? – Липаев перевел пистолет на люльку.

– Нет! Не делайте этого.

– Тогда сиди и не скули.

– Что вы хотите?

– Позже узнаешь.

Женщина прижала к себе сына, который с ненавистью смотрел на чужаков. В глазах мальчишки не было ни слезинки, только злость.

– Каха, проверь, что на улице. Видели ли соседи свет?

– Откуда? Окна выходят в сад.

– Проверь, сказал.

Тунаев заложил пистолет в кобуру, поднял автомат, вышел из комнаты.

Липаев взглянул на женщину:

– Ты не бойся. Ни тебя, ни детей не тронем, если будете вести себя тихо. Вздумаете бежать, пристрелим.

– Вы убили моего мужа!

– Ты, дура, о себе и о детях думай.

Вернулся Тунаев:

– На улице тихо. Свет видно только из сада.

– Держи бабу с пацаном на прицеле, я доложусь командиру.

– Давай.

Липаев вышел в прихожую, достал сотовый телефон, набрал номер.

Ханидзе ответил тут же:

– Селим, говори быстрее. Мы начинаем!

– Взяли заложников.

– Кто такие?

– Баба и два щенка, один лет семи, другой младенец в люльке.

– Они были без мужика?

– Тот выходил в сортир. Во дворе и завалили.

– Спрячьте труп, чтобы не было видно с улицы. При отходе младенца на небеса, с собой только бабу и старшего сына. Сидеть тихо. Ждать вам недолго. Так что подготовьте там все. Отбой!

Липаев отключил телефон, вышел во двор. Труп молодого мужчины лежал у ступеней.

Осмотревшись, бандит подхватил его под мышки, оттащил за уличный перекосившийся туалет, бросил в траву. Теперь его не видно с улицы.

Липаев прошел в дом.

Женщина по-прежнему сидела, обняв сына, бросая взгляд на люльку.

– Сейчас тебе, женщина, и твоему сыну надо одеться, – сказал бандит.

– Зачем? Вы нас куда-то повезете?

– Не твое дело, одевайтесь! – рявкнул Липаев.

– Хорошо, но вы должны выйти.

– Все делать при нас!

– При вас не буду.

– А так? – Липаев подошел к люльке, навел ствол на спящего младенца.

– Я одеваюсь. – Мать нагнулась к старшему сыну: – Юсуф. Ты тоже оденься и не делай ничего такого, что может разозлить этих людей.

– Правильно. – Тунаев усмехнулся. – Нас злить не надо.

Женщина и сын оделись.

– Теперь на место! – Липаев повернулся к Тунаеву: – Свяжи их, Каха.

– Да куда они денутся?

– Свяжи, я сказал! Руки за спиной, ноги оставь. Приготовь кляпы.

– Ты как наш грузин. Вперед, быстро, без лишних слов!

– Делай, что я сказал.

Тунаев связал Дину и Юсуфа.

Тунаев вырубил свет. В комнате сразу стало темно. Он включил подобранный хозяйский фонарик.

Юсуф уткнулся матери в плечо.

– Он у тебя немой? – спросил Липаев.

– Нет.

– Что молчит?

– А с кем ему разговаривать?

– С тобой.

– О чем? О том, почему в доме чужие мужчины и за что они убили отца?

– Странная семейка. Ну и шайтан с вами.

– Долго нам еще так сидеть?

– Столько, сколько надо.

Вдали прогремели взрывы, донесся треск автоматных очередей.

Женщина насторожилась, прислушался и ее сын.

Липаев ухмыльнулся:

– Теперь недолго осталось.

– Что потом? Вы заберете нас с собой?

– Рот закрой, женщина. Что надо, то и сделаем.

– Неужели вас тоже когда-то кормила грудью женщина?

– Я сказал, пасть закрой!

Дина замолчала, только с надрывом вздохнула. Сын прижался к ней.

Боевики вышли к площади. Люди Грунова заняли позиции по сторонам клуба. Напротив так называемой гостиницы оказались Кураев и Демнев, имеющие три «Мухи». Их подельник отошел на противоположную сторону, к домам начальника полиции и его заместителя. К отделению вышел сам Грунов с одноразовым гранатометом.

При этом боевики правого фланга получили приказ использовать не более трех выстрелов. Лучше – меньше. Здание старое. От одного разрыва могло рухнуть все левое крыло второго этажа.