Александр Тамоников - Сирийские спартанцы

В живых осталось человек семь-восемь, которые, побросав оружие, разбегались по низине и прятались по щелям. Остальные были убиты или корчились в предсмертных муках.

Молодой мальчишка ползал по траве, прижимая развороченное плечо к земле. Оторванная рука валялась рядом – он изредка упирался в нее бледным, бескровным лицом, пялил на мертвую конечность осатаневшие от боли и страха глаза и продолжал выделывать жуткие кульбиты отчаяния.

В небольшой воронке громко стонал мужчина средних лет. Осколками неуправляемой авиационной ракеты ему основательно повредило полость живота. Крича, он старался не двигаться и только сгребал руками и удерживал непослушно расползавшееся по обеим сторонам тела красно-белое месиво. Свои шевелившиеся внутренности игиловец осторожно подправлял дрожащими, растопыренными черными пальцами и пытался уместить их в распоротом чреве; а внутренности вместе с землей и травой снова и снова норовили вывалиться наружу…

«Крокодилы» продолжали кружить вокруг вытянутой гряды, а «восьмерка», заходя против ветра, медленно подходила к площадке.

Остатки банды растворились в низине, по склонам остались лежать лишь окровавленные трупы. Павел уже порядком не курил, после того как слетел на «гольфе» с моста, а тут от радости даже и выпить захотелось, и зачесалось чуть ниже спины…

Когда вокруг завертелся неистовый поток пыли, а основные шасси коснулись грунта, бойцы, помогая раненым, поспешили к ней. Дверца грузовой кабины отъехала назад, из чернеющего проема упал коротенький трап.

Новиков стоял сбоку и помогал бойцам загружать внутрь раненых. Сам запрыгнул последним.

– Дамы и господа, на нашем дирижабле есть каюты, пианино и бассейн. А теперь со всей этой херней мы постараемся взлететь! – подняв трап и закрыв дверь, прокричал бортовой техник.

Качнувшись, вертолет оторвался от площадки, наклонил нос и, обдав вершину гряды керосиновым перегаром, начал набирать скорость…

Спустя минуту он летел на предельной малой высоте, аккуратно огибая рельеф и выдерживая курс на российскую авиационную базу. Пара Ми-24 прикрывали сзади.

В чреве Ми-8 сидела вся группа майора Новикова. В пыльном и окровавленном камуфляже. С усталыми, но довольными лицами. Подрывник Генка Силанов получил сквозное пулевое ранение в районе правой ключицы. Пулеметчика Толю Горбенко задело осколком гранаты. Сереге Бобровскому пуля пробила мягкие ткани бедра.

– Пустяки, – успокоил командира санинструктор Дубов. – Толя с Серегой через десять дней забудут об этих ранениях. Генке с месяц придется походить с повязкой, но тоже ничего серьезного.

После взлета с вершины гряды Павел поинтересовался у борттехника, сколько лететь до базы. «Полчаса», – ответил тот.

Майор уселся на откидную седушку между Устиновым и Лихачевым. Минут пять никто не произносил ни слова. Все восстанавливали дыхание и переваривали свое чудесное спасение.

Потом снайпер, громко вздохнув, выдал:

– А ведь к морю летим, братцы! Эх, в отпуск бы прямо сейчас! – с темной маски размазанного по лицу пота и пыли смотрели блестящие глаза Устинова.

– Соскучились по лету и морю, товарищ прапорщик? – хохотнул Кудин.

– А то!..

– Когда вернетесь домой, поставьте в своей квартирке вентилятор за кипящим чайником, направьте струю воздуха на себя и…

– Что «и»?

– И закройте глаза. А вопли жены сойдут за крики чаек.

Бойцы стали ржать. Сначала тихо, потом все громче и громче.

Устинов хотел было послать балагура Славку, да не удержался и заулыбался сам. Через минуту в салоне транспортной «вертушки» стоял такой гогот, что приоткрылась дверца пилотской кабины и оттуда высунулась голова бортмеханика с вытаращенными от удивления глазами.

Да, Боря Устинов умел разрядить обстановку. Хотя, по правде сказать, он хорошо умел делать не только это. И самым главным достижением в его жизни было то, что его считали снайпером от Бога. А ведь не так давно в нашей армии спецов такого уровня практически не было…

По окончании Первой чеченской кампании наше военное руководство пришло к неутешительному выводу о том, что снайперская война была безоговорочно проиграна. Около полувека Российские Вооруженные Силы не имели учебных подразделений снайперов, вследствие чего был полностью утрачен опыт их тактического применения. В войсках не имелось ни вооружения, отвечающего современным требованиям, ни соответствующего снаряжения для армейских снайперов.