Сергей Самаров - Последний довод

Наверняка под колесами грузовиков она тоже вздрогнула. Впереди, справа от дороги, вдруг поднялось в воздух нечто массивное и не поддающееся описанию. Это были и дым, и пламя, и пыль, и сама земля. И все это, как мне показалось, надолго зависло в воздухе. Я посмотрел в монитор ноутбука. Березовая роща, где стояли самоходные гаубицы «Мста-С» и тяжелые артиллерийские орудия, просто перестала существовать. Она поднялась в воздух вместе со всем, что находилось в рощице в это время: с людьми, с орудиями, со стволами деревьев и землей, на которой они росли. Мне, как человеку военному и понимающему, что такое война, не было жалко ни техники, ни людей, эту технику обслуживающих. Техника предназначена для убийства других людей. А обслуживающие технику люди жаждали этих других убивать. Мне было жалко только березки…

Я взял в руки трубку и вызвал командира батареи «Смерчей». Обычно батареей считаются шесть РСЗО. И, согласно тактико-техническим характеристикам, одновременный залп такой батареи способен если не уничтожить, то остановить наступление мотострелковой дивизии. Что же тогда останется от полка после залпа пусть и уменьшенной в численном составе батареи?..

– Точное попадание. Теперь за мотострелков возьмитесь.

– Понял. Начинаем перезарядку.

– Какое время занимает зарядка?

– По нормативам – двадцать минут. Но у нас ребята не тренированные, поэтому полчаса уйдет.

– Понял. Работайте…

Я тут же передал головному танку заранее обговоренный сигнал фарами об остановке колонны. Стоило подождать, поскольку мы вышли уже на ту дистанцию, когда, возможно, необходимо разворачивать танки в линию. Но будет ли атака на Александровку? Без артиллерийской подготовки она чревата последствиями. Значит, необходимо было подождать…

Начальника штаба, конечно, интересовал результат стрельбы «Смерчей.

«Уазик» остановился рядом. Головин выбрался из-за руля и быстро перебежал вокруг капота своей машины к моей дверце.

– Вот это долбануло! Я думал, машина у меня с дороги вылетит. Как с точностью?

– Полностью накрыли всю их артиллерию.

– А сейчас чего ждем?

– Когда мотострелковый полк накроет…

Словно в ответ на мои слова, за нашими спинами опять громыхнуло. Я повернулся в сторону монитора, который Амирхан специально поставил так, чтобы и майору было видно. Из-за моего плеча в монитор всматривались молчаливый невозмутимый Харис и растерянный компьютерщик. Спутник, сигнал с камеры которого принимал ноутбук, находился, видимо, уже под значительным углом к местности, где развивались события, и потому все происходящее наблюдалось слегка сбоку. Но это впечатляло еще больше. Позиция мотострелкового полка на нашей карте была вытянутой и не такой компактной, как позиция артиллеристов. Но это знали и расчеты «Смерчей» и потому провели правильную корректировку. При той площади поражения, что мог себе позволить залп «Смерча», промахнуться, кажется, было невозможно. Дым, пламя и земля поднялись в пределах нашей видимости стеной. Это было заметно даже без спутника. Но, когда все это стало оседать, автоматически включилась камера другого спутника, и мы увидели позиции полка уже с другой, с нашей стороны. Вернее, то, что от них осталось. Если раньше там стояли палатки, а между палатками боевые машины пехоты, то сейчас не было ни того ни другого.

Я снова позвонил командиру батареи «Смерчей»:

– Удачно отстреляли. Снимайтесь, догоняйте колонну. Мы вас дождемся.

– А что, танковой атаки не будет? – спросил Головин.

Конечно, майору милиции трудно было сразу понять, что для националистических батальонов начинать атаку после такого перенесенного удара – это путь к полному разгрому, и, по сути дела, их атака являлась бы актом самоуничтожения. Он плохо понимает, что такое война. Он знает государственные законы, но не понимает, что у войны законы свои. Головину предстоит еще многому учиться. И я терпеливо объяснил ему ситуацию.

– Но начало мы заложили удачное! – все же не сумел сдержать он своего восторга.

– Хорошо, когда начало является одновременно и концом, – сказал я, не зная, что мои слова являются пророческими. Нам всем предстояла еще долгая война…

Девятая рота Рязанского воздушно-десантного училища до открытия отдельного факультета спецназа в общевойсковом училище в Новосибирске было единственным учебным подразделением, готовившим офицеров для спецназа ГРУ . (Здесь и далее прим. автора.)