Сергей Самаров - Последний довод

– Я слышал, что он втрое вырос, но сам в тех краях давно не был. Хотя у меня в заводском поселке куча друзей. Есть, кстати, и надежные, которым бы я свою жизнь доверил.

– Работает тот завод, – подтвердил и младший сержант милиции. – Еще как работает… У моей жены сестра там сварщицей трудится. Недавно они по телефону разговаривали, буквально пару дней назад. Завод танками завалили, по территории пройти невозможно. Сразу, как Россия Крым прихапала, стали на ремонт танки гнать. К войне, говорят, готовятся.

– Так ты считаешь, что Россия Крым прихапала? – с вызовом спросил младшего сержанта Шихран.

– А я к Крыму никакого отношения не имею. Не мое дело разбираться, чей он.

– Ладно, тогда такой вопрос. Ты хотел бы в Европе жить?

– Жить-то хотел бы, – криво усмехнулся младший сержант, – только кому я там нужен…

– Не возьмут тебя в немецкую, скажем, полицию служить?

– Не возьмут. Стопроцентно не возьмут. А я больше ни на что не пригоден. Ничего другого делать не умею. Так что мне там, в Европе?

– Тем не менее жить там хотел бы? – повторил я вопрос Хариса.

– Наверное. Я, правда, и не знаю, что там за жизнь…

– А вот крымчане подумали-подумали и захотели жить в России, – сказал Харис. – Как когда-то давным-давно жили. И татары, и русские, и хохлы. Все вместе захотели. У меня там родственников полно. Захотели – и теперь живут. И не боятся, что к ним «Правый сектор» нагрянет. Россия не допустит. Спокойно живут. И никто их, говорят, не заставлял. Сами решили.

Младший сержант равнодушно передернул плечами. Чего, дескать, докопались? Живут, и пусть живут. Но слова о «Правом секторе» освежили и мою память.

– Нам теперь не только «Правого сектора» опасаться требуется…

– Новая напасть? – перебил меня Шихран, делая большой глоток из стакана. Я еще в детстве удивлялся, как он умудряется такой горячий чай пить большими глотками, даже не дует на воду, чтобы охладить.

– Знаете, кто такой Коломойский?

– Никак он на нас спецназ Израиля натравить хочет? – усмехнулся Харис, допивая чай и подставляя пустой стакан ближе к младшему сержанту, чтобы тот налил еще.

– Бывший российский спецназ, те из офицеров, что после выхода в отставку уехали жить в Израиль, собирает несколько групп, чтобы защищать Донбасс от Украины. Я знаю нескольких таких офицеров, хорошие спецы в свое время были. Надеюсь, и остались. С теми можно было бы договориться. Только они Коломойского не поддерживают. У нас дела намного хуже.

– Если Коломойский, я знаю, что там происходит, – внезапно сказал Шихран.

– Что ты знаешь?

– Коломойский формирует отряды из всякого отребья, чтобы нас всех передавить – недовольных…

– Откуда информация?

– У нас в Пригожем живет или жил, не знаю, уж как сказать, один мужик. На свободе не больше месяца бывает. Выйдет после очередного «срока», загуляет, с кем-нибудь подерется, снова сядет. И так четыре «ходки». Я к нему зашел, чтобы с собой позвать. Мужик он боевой, отчаянный, как я в молодости, никого не боится. Нам такие нужны были бы. Мать его сначала не говорила, куда он уехал, потом рассказала. Обещают в месяц платить столько, сколько она, говорит, за три года не зарабатывает. Позвонил друг и позвал…

– Да, формируют два батальона, по численности равные полкам. Личный состав – из отъявленных фашистов и уголовников. Обещают вседозволенность и прикрытие от закона. Вооружают с армейских складов и придают им по танковому батальону каждому. И армейскую артиллерию, в том числе крупнокалиберную. Если в нашу сторону двинутся, мы танкового удара выдержать не сможем. Это я вам всем, как военный человек, ответственно заявляю.

– Значит, надо и нам обзаводиться своими танками и артиллерией, – просто сказал Харис. – Это я вам, как человек, не терпящий над собой насилия, со всей ответственностью заявляю…

Мне, как комбату, слова Хариса лились как бальзам на душу. Однако я прекрасно понимал, что таких людей, как Харис Шихран, у нас найдется мало. Он боец по сути своей, по внутреннему духу. Большинство же людей инертны и не видят дальше своего двора, огороженного штакетником. Все опасения сводятся к опасениям за семью. А что вокруг будет – это уже дело не третье, а десятое… Однако при всем этом я не был до конца уверен, что даже Харис Шихран пойдет с моим батальоном туда, в Донецкую область, как приказал мне командующий войсками спецназа ГРУ. С ним никогда нельзя быть уверенным полностью, нельзя прогнозировать его поведение. Он всегда поступал так, как сам находил нужным, и часто его мнение не совпадало с мнение большинства.