Сергей Самаров - Последний довод

Мне показали на двери ближнего из двух классов этой школы. Когда-то я ходил именно в этот класс и здесь учился выводить первые буквы. Впрочем, наверное, это было не так, поскольку читать, я точно помню, научился еще до школы. Возможно, и писать тоже. В младших классах я был отличником. Со мной родители много занимались. Они сами были людьми грамотными и считали, что без образования в этой жизни человеку не прожить и ничего не добиться.

В классе уже находились два мента – сержант Валера Сачко и младший сержант по имени Глеб. Мы с ним знакомы не были, но по фамильному сходству я предположил, что его фамилия Дерибанько. Так и оказалось. Младший сержант представился именно этой фамилией. Здесь ошибиться было трудно. Такой увесистый нос в нашем селе имеет только один человек – старый Иван Дерибанько. Нос сына от носа отца отставал не намного, только вот обвислых усов под носом не обнаруживалось, но и широкие плечи, и объемный живот, все было, как у отца.

– Как отец поживает? – поинтересовался я у младшего сержанта.

– Отец умер четыре года назад, – посмотрел на меня с легким удивлением Глеб.

– Извини. Не знал, – смущенно кашлянул я в кулак. – Меня в Пригожем уже пять лет не было… А пять лет назад мы с ним встретились, помню, в магазине, в очереди стояли, поговорили. Но тогда жизнь была другая.

Чтобы скрыть свое смущение, я уселся за учительский стол и жестом предложил сесть всем остальным, резко переходя от разговоров о делах семейных к разговорам о делах серьезных.

– Несколько минут назад мне было предложено сформировать из числа местных жителей батальон местного ополчения. Не важно, кем предложено, – предупредил я очевидный вопрос, опасаясь, что среди ментов могут оказаться и ярые патриоты Украины, которые не пожелают подчиняться подсказкам из России, и не упоминая имени командующего войсками спецназа ГРУ. – Мы тут с Пашей поговорили… Он недавно общался с людьми из Гавриловки. Там настроения боевые. Люди не желают признавать киевскую хунту. Но эти разговоры состоялись до того, как через Гавриловку проследовали киевские менты вместе с «Правым сектором». Сейчас, видимо, обстановка более накалена, как и в Котовке, где «Правый сектор» и менты позволили себе откровенный грабеж местного населения. И там и там люди готовы отстаивать свои дома и просят оружия. Где нам его взять?

Я прямо и конкретно посмотрел на старшего лейтенанта Амирхана Шихрана. Тот не смутился и так же конкретно ответил:

– Я утром разговаривал по телефону с начальником службы участковых майором Головиным. Он в Гавриловке как раз и сидит. Там бандиты сильно порезвились. Посчитали, что они сейчас – главная власть в стране. Люди готовы взяться за оружие. Головин видит единственную возможность вооружить ополчение – это склады внутренних войск в Ковалевке. Но их охраняет взвод внутренних войск, просто так они людей туда не пустят.

– А «Правый сектор» пустят? – спросил я.

– Не знаю. Солдаты там с разных концов Украины. Два офицера – начальник базы и командир караульного взвода. Оба бывшие киевляне, должны знать, что в Киеве произошло. Сейчас оба живут в Ковалевке.

– Понятно. Звони сейчас этому майору. Пусть людей собирает, формирует отряд. Мы скоро туда подъедем. Склад мы с Пашей берем на себя.

Волоколамов отнесся к моему утверждению спокойно. Если комбат сказал, значит, комбат сделает. Комбат знает, что говорит. Предложи я ему сейчас на Луну слетать со мной вместе, и то старший сержант ответил бы спокойным согласием.

Я, конечно, сказал, но не знал, что делать. Хотя понимал, что делать необходимо любой ценой. А если необходимо, мы со старшим сержантом сделаем. Кроме нас, никто не сможет просто потому, что никто не имеет такой боевой подготовки, как у нас в спецназе ГРУ.

– Амирхан, карту Ковалевки добыть можно?

– Я позвоню майору Головину. У него должна быть.

– Заодно сообщи ему обстановку, выскажи мои предложения и сообщи, что киевских ментов вместе с «Правым сектором» потрепали в Донецке и они бегут назад. Возможно, в Гавриловку, чтобы сесть там на поезд. Озлобленные, уже готовы на всех свою неудачу свалить. Добра от них никому ждать не приходится.

Старший лейтенант вытащил трубку и начал разговор. Я внимательно слушал, хотя мало что мог понять из-за его односторонности. У Амирхана Шихрана трубка была слишком слабая и не имела динамика, как, например, моя или трубка Паши Волоколамова. Я вытащил из ящика стола пластиковый пакет, нашел там хорошую трофейную трубку с зарядным устройством и, когда старший лейтенант завершил разговор, передвинул ближе к нему: