Валерий Горшков - Личный выбор

– К вашему сведению, я провожу до десяти-двенадцати операций в месяц, минимум пять из них касаются коррекции лица, – пожал плечами Блох. – Но ни в одном из этих случаев не шла речь о полном изменении внешности, таком, чтобы после выписки из стационара пациента не узнавали даже близкие родственники. В чем здесь криминал, простите?

– Да не волнуйтесь вы так, Евгений Викентьевич, – бархатным тоном успокаивал старлей. – Вас лично никто ни в чем не обвиняет. Контакты с интересующим нас человеком мог иметь и ваш предшественник, покойный профессор… Все, что мы хотим, – это просмотреть фотоснимки ваших пациентов за последние три года до и после операции. Нам известно, как выглядел раньше разыскиваемый нами человек, и мы желаем знать, как он выглядит сегодня. Понимаете? И не надо ничего говорить о врачебной этике и прочей чепухе. Выбора у вас нет… Тем более вполне может статься, что ваша клиника здесь совсем ни при чем. Так что расслабьтесь и просто подумайте о том, что вы, как законопослушный гражданин, оказываете неоценимую помощь Федеральной службе безопасности. А ведь мы не забываем наших друзей…

– Для того чтобы просмотреть весь архив, понадобится часов пять, – предупредил каким-то замутненным голосом Блох.

– А мы никуда не торопимся! – небрежно ответил Ткачев. – Кстати, еще один крайне важный для нас момент… – Он внимательно посмотрел на явно нервничающего хирурга. – От правдивости ваших слов будет впрямую зависеть продление или непродление лицензии на практику…

– Перестаньте меня пугать. Мне нет смысла конфликтовать с властями!

– Я вижу, мы нашли общий язык. Итак, вспомните, не обращался ли к вам человек с предложением стереть или изменить отпечатки пальцев?

– Нет, что касается, как вы выразились, стирания. А по поводу коррекции – это вообще какая-то научная фантастика, лейтенант! – после короткой паузы фыркнул Блох, покачав головой. – Пластическая хирургия, к счастью для ваших органов, еще не достигла таких заоблачных высот и в ближайшие годы вряд ли достигнет!..

– Вы в этом уверены? – нахмурив брови, глухо спросил Ткачев. – Никаких прецедентов?

– Абсолютно. Бред чистой воды, – стараясь не выдать охватившего его волнения, как можно авторитетнее заверил врач. – Хотя нетрудно себе представить, что начнется, открой мои коллеги способ изменения данного природой и заложенного в генах кожного рисунка! Дактилоскопия просто исчезнет как наука!

И хирург коротко, отрывисто рассмеялся, чувствуя, как гулко стучащее в груди сердце больно сжимает невидимая стальная рука.

Он мог в ответ на явную и вполне реальную угрозу офицера «конторы» от греха подальше сдать наклеившего на себя фальшивую бороду незнакомца из «Субару», с которым встретился всего несколькими часами раньше. Причем оставив себе полученный сегодня аванс. Но прочно зависший перед глазами Евгения чемоданчик с аккуратно уложенными в нем пачками денег, в сумме ровно миллион долларов, перетянул чашу весов на свою сторону.

Нет, синицей в руках сыт не будешь! Нам журавлика на противне подавай! С пылу с жару!..

Хрен вам, псы, а не волосатый, он нам и сам пригодится. Вернее, его денежки.

Основа любого сыска – оперативная информация, получаемая сотрудником милиции от завербованных в разное время и при самых разных обстоятельствах тайных агентов. Это – аксиома. Именно вовремя слитая кем-то из штатных стукачей информация в большинстве случаев выводит сыщиков на след преступника, а отнюдь не молчаливое «холмсовское» размышление под неспешно потягиваемую у камина трубку хорошего кубинского табака…

Покинув дом на Литейном, Валера Дреев сразу же направился на квартиру к своему главному осведомителю, значившемуся в личном деле как платный агент по прозвищу Козырь.

Волею судьбы стукач жил почти по соседству с известной на всю страну питерской тюрьмой Кресты.

Доехав на трамвае до Финляндского вокзала, Валера купил в ближайшем ларьке бутылку не самой дешевой водки и, выйдя на набережную, прошел пару кварталов.

Свернул в вечно пахнущую кошачьими и прочими испражнениями подворотню и, стараясь дышать через раз, поднялся на третий этаж.

Вдавил кнопку звонка, не отпуская ее добрых полминуты.

Козырь должен был находиться дома. В это время дня стукач обычно отсыпался после вчерашней попойки, а пьет он ежедневно, с тех пор как перестал колоться и окончательно слез с иглы.