Альберт Байкалов - Час последнего патрона

— Ты меня не понял. — Мовса подступил ближе к Исламу. — Я не уеду отсюда, пока не прикончу тебя, продажного шайтана.

— Что ты сказал? — Ислам запоздало отпрянул.

У Вахида не было выбора. Если они помешают Мовсе, то сорвут операцию. С другой стороны, помощь Исламу лишь ненадолго продлит его жизнь. Он был обречен, и Вахид решил использовать это в своих интересах.

Он сделал шаг, оказался за спиной проводника, обхватил его левой рукой, а правой ладонью закрыл ему нижнюю часть лица. В следующий момент тело вздрогнуло от удара в грудь. Некоторое время Вахид удерживал Ислама, вздрагивающего всем телом. Наконец он затих. Вахид убрал со рта руку, вытер ладонь об его безрукавку, после чего осторожно положил тело на землю.

— Зачем это надо было делать сейчас? — напомнил о себе Шамиль. — Вдруг водитель не повезет нас без него?

— Куда он денется? — Мовса присел на корточки и, судя по звукам, чистил о землю нож. — Довезет вас.

— Почему нас? — насторожился Вахид. — Разве ты не едешь?

— Я выполнил свою работу и теперь вернусь домой, — ответил Мовса.

Вахид был готов зарычать от досады. Он рассчитывал на Мовсу.

— Ты пойдешь с нами, — неожиданно принял решение он.

— Почему? — удивился Мовса.

— А где гарантии того, что ты не обманул нас и сам не работаешь на русскую разведку или ФСБ?

— Тогда зачем ты помогал мне?! — Мовса выпрямился.

— Я же не знал, что ты не собираешься идти дальше.

— Что же теперь поменялось? — недоумевал Мовса.

— Теперь я стал подозревать, что ты обманул меня. Предатель не Ислам, а ты!

— Как ты мог такое подумать? — возмутился Мовса.

— Знаю я таких, — стоял на своем Вахид. — Решил убить двух зайцев. Нас подставить, когда в Москву вернешься, и дело сделать.

Мовса лишь в последний момент почувствовал, как у него за спиной возник Шамиль, шагнул вперед и налетел на кулак Вахида. Батаев успел поймать тело, отброшенное назад.

— Бери его за ноги, и понесли к машине, — пропыхтел Шамиль, одной рукой удерживая тело на весу, другой беря с земли сумку.

— Ислам? — раздался заспанный голос, когда Вахид открыл дверцу машины.

Друзьям сразу стало ясно, что мужчина, сидевший за рулем, только что проснулся.

— Нет больше Ислама. — Вахид стал бесцеремонно вталкивать на заднее сиденье старого «Опеля» Мовсу, так и не пришедшего в себя.

Неожиданно водитель выскочил из-за руля и отбежал от машины.

— Кто вы? — испуганно спросил он.

— Свои, — спокойно ответил Вахид. — Этот человек только что убил твоего Ислама, а нам сказал, будто тот предатель. Мы везем его с собой, чтобы разобраться.

Вахид не исключал, что водитель «Опеля» заодно с Исламом работал на МВД Чечни, а раз так, то из ситуации нужно выжать максимум пользы.

Водитель нерешительно подошел ближе.

— Надо торопиться. У нас на все три часа. Не успеете, плохо дело.

Был поздний вечер. Город натянул на себя покрывало тревожной тишины и наконец-то задремал. Опустившаяся темнота съела людей и звуки. Лишь изредка что-то гремело в направлении Донецка, да пару раз по улицам промчался патрульный «Хаммер» с пьяными солдатами.

Гниляк оттолкнулся от стены и подошел к пленнику с самой русской фамилией Иванов, лежащему на полу. В желтоватом свете электрической лампочки лицо ополченца, посиневшее от побоев, казалось черным, а сам он походил на большую тряпичную куклу. Иванов лежал на животе, повернув голову вправо и раскинув руки. Величко приподнялся на стуле и перегнулся через стол:

— Он случайно не помер?

У этого солдата был самый маленький в группе рост. Разумеется, все в насмешку называли его Великаном.

— Что? — громче обычного спросил Зинченко, развалившийся на раскуроченном кресле, и вынул из уха миниатюрный наушник плеера.

Он родился и вырос в Одессе. Белобрысый парень со слегка оттопыренными ушами не расставался с плеером даже во сне. До войны он работал мотористом на речной барже и теперь отзывался на кличку Речник. Все время, пока Гниляк истязал колорада, Речник дергался и раскачивался в такт музыке, слышной только ему.

— Ничего! — с раздражением бросил Великан.

Речник проследил за его взглядом.

— Что, готов?

Гниляк наступил ополченцу на голову и несколько раз катнул ее ступней из стороны в сторону.

Пленник застонал.

— Живой! — обрадовался Гниляк и присел на корточки. — Ты не умирай! Как мы без тебя? Чем тогда ночью заниматься? Дружки твои богу душу уже отдали. Даже неинтересно. — Заостренный нос и большие передние зубы под слегка выпяченной верхней губой делали его похожим на крысу.