Максим Михайлов - Душегуб

– Куда, блядь?! – в голос взревел Люд, едва успев уцепить бегуна за ремень и, одним мощным рывком втягивая его обратно. – Жить надоело, урод?!!

Грохнул пулемет, фонтанчики выбитой из дороги асфальтовой крошки весело процокали совсем рядом с забором. Поудобнее перехватив солдата локтем под горло и чуть сдавив, чтобы не трепыхался, Люд всем телом вжался в нагретый полуденным солнцем бетон забора, страстно желая в тот момент разом стать как можно меньше, муравьем, букашкой, чтобы посланный из дома свинец не нашел его, пролетел мимо. Собственное тело вдруг показалось ему невероятно большим и неуклюжим, огромным куском вытарчивающим из укрытия, таким, в какой просто невозможно промазать.

– Пусти! Пусти! – хрипел, задыхаясь солдат, бестолково дергал руками, сучил ногами в тщетной попытке освободиться. – Пусти! Там Леха остался! Ранен он! Пусти!

– Заткнись, урод! – злобно зашипел ему прямо в ухо Люд. – Убит твой Леха, труп он, все! Двухсотый!

– Врешь, гад! Он живой! Я видел! – захлебывался солдат.

– Все, я сказал! Мертвый он, это агония была, парень! Ты что думал, умирают как в кино? Раз и все? Ни хрена подобного! Вот так умирают, долго, ногти обрывая, за жизнь цепляясь, в крови, в дерьме, в блевотине! Вот так вот! – горячечно шептал Люд на ухо солдату первое, что приходило на ум, изо всех сил удерживая дергающееся бьющееся тело. – А ну, соберись, сынок! В себя приди, воин! Ну!

Солдат, наконец, прекратил попытки вырваться из рук Люда, и теперь лишь крупно дрожал, периодически громко всхлипывая, давясь злыми истеричными слезами.

– Жердяй, присмотри за ним! – зло крикнул Люд, переваливая обмякшее тело бойца себе за спину.

Сам бледный как мел с мелко подергивающимся правым веком Жердяй отнюдь не являл собой образец спокойствия. Однако порученный приказ исполнил с присущей ему добросовестностью.

– Очнись, мазута! – рявкнул он в самое ухо солдата, сопроводив окрик довольно чувствительным тычком кулака в живот. – Очнись и держи нам спину! Улицу в той стороне секи! Понял? Улицу и дома! Прощелкаешь вахов, урою на хер!

Люд уже выбросил из головы бестолкового бойца, все равно в предстоящей схватке рассчитывать можно было лишь на своих, неоднократно проверенных и побывавших во всяческих передрягах. От комендачей теперь требовалось только не путаться под ногами.

– Копыто! Копыто! – позвал он, не высовываясь из-за забора.

– Ответил! – долетел крик из-за дома.

– Что там у тебя?

– Дух с оружием хотел из дома выскочить! – проорал Копыто. – Меня заметил и пальнул. Я ответил, но не попал. Он обратно через забор прыгнул.

– С той стороны подход к дому есть?

– Нет, чехи из окон секут, не сунешься!

– Хорошо! Будь там, следи, чтобы не выскочили!

– Принял!

– И сам не высовывайся!

– Понял, Вы осторожнее, тащ капитан!

– Без сопливых, – проворчал Люд, невольно улыбнувшись, и вновь заорал, напрягая горло: – Тунгус! Тунгус!

– Ответил! – откликнулся разведчик.

– Как у тебя?

– Тихо, за окнами я смотрю!

– Хорошо! Будь там!

– Принял!

– Ну что, Жердяй? Как сук выкуривать будем? – подмигнув сержанту, спросил Люд.

– На кой хрен нам их выкуривать? – пожал плечами Жердяй. – Вон пусть комендатура и выкуривает. Их проблемы…

– Да нет, сержант, теперь это и наша проблема… – задумчиво проговорил Люд, еще раз осторожно выглянув на улицу.

Кардинально там за прошедшее время ничего не изменилось, только белобрысый Леха окончательно затих, да комендачи возились за своим ненадежным укрытием не то, пытаясь устроиться поудобнее, не то, надеясь, не привлекая внимания стрелка, отползти из зоны его видимости по змеящейся вдоль улицы неглубокой канаве. В принципе положение было конечно патовое. Чехи не могли покинуть окруженный дом, вряд ли их там больше трех-четырех человек, так что на прорыв особо не пойдешь, разве что под прикрытием пулеметного огня, хотя тоже мало реально, да и пулеметчик в этом случае остается на верную смерть. Разведчики и комендачи в свою очередь не располагали достаточными силами для штурма, но время работало на них, стрельба посреди полностью подконтрольного федералам села остаться незамеченной не могла, наверняка сюда уже спешит поднятая по тревоге дежурная смена из комендатуры, а когда она будет здесь духов выкурят тем или иным способом, можно не сомневаться.

– Эй, в доме! – донеслось с улицы, и Люд узнал голос Степченко. – Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Выходите без оружия с поднятыми руками! Всем кто сдастся, гарантирую жизнь и справедливый суд!