Максим Михайлов - Песня Северного ветра

А это что? Опомнившийся парнишка, походящий на смазливого итальянца, пытается захлопнуть дверь. До него еще метра три, в обычной жизни вообще не расстояние, такого даже не замечаешь, но сейчас это также далеко, как до края света. Нет, не успеть!

– Держи! – надрывно ревет кто-то над ухом.

– Стоять, сука! – вторит снизу уже поднявшийся на ноги Варяг.

Эти вопли на долю секунды парализуют «итальянца», не то чтобы он слушается приказа, но совсем на чуть-чуть замирает, осмысливая услышанное. Доля секунды, десятая, может быть сотая… Но ее хватает, чтобы решить исход дела не в его пользу. Удлиненная тупорылым пистолетным стволом рука Андрея вытягивается вперед. Указательный палец уверенно жмет на спуск. Целиться не обязательно, да в такой горячке, к тому же на бегу, это практически бесполезно. Травматический патрон «Макарыча» заряжен плотным шариком из твердой резины, скорость его на срезе ствола почти равна скорости звука, энергия под сотню джоулей. При стрельбе в упор более чем достаточно. К тому же дурацким ментовским запретом стрелять из травмата в голову, Андрей естественно пренебрег, куда же еще стрелять, в ляжку что ли?

Грохот выстрела рвет воздух, многократным эхом раскатываясь по замкнутому пространству каменного колодца над головой. Палец автоматически дожимает спусковой крючок еще раз. «Когда стреляешь из пистолета, всегда стреляй дважды. Если прицел был верен, враг получит сразу две пули, а если в первый раз смазал, всегда будет шанс поправить дело вторым выстрелом. Не трать времени на прицел, просто дважды нажми на спуск». Въевшиеся в плоть и кровь наставления Учителя вбиты в мозг жестким непререкаемым алгоритмом.

»Итальянец», словно получивший нокаутирующий удар боксер, опрокидывается назад, тяжело всплеснув руками, будто пытаясь уцепиться за воздух, чтобы устоять на ногах. Второй выстрел настигает его уже в падении, удар шарика приходится куда-то в шею, под задранный подбородок. Отчетливо слышен мерзкий хлюпающий звук. Респиратор надежно отфильтровывает кислую пороховую вонь, но Андрей успевает заметить невероятно обострившимся зрением поднимающиеся вверх причудливо переплетающиеся сизые дымные струйки. «Как красиво», – мелькает в голове неуместная мысль. А в следующую секунду он уже подпрыгивает и с налету, вкладывая в удар весь вес тела, впечатывает рифленую подошву кроссовки в норовящую по инерции захлопнуться дверь. Тяжелая металлическая створка с визгом несмазанных петель отлетает в сторону, с зубовным скрежетом царапает подъездную стену. Путь свободен.

Влетев в просторный светлый коридор, Андрей по инерции добавил пару хороших пинков корчащемуся в судорогах на полу «итальянцу» и на миг замер, потерявшись в незнакомой обстановке.

– Правая сторона! Не тормози! Пошел! Пошел! – настигает сзади истошный крик, срывающего голос Варяга.

За плечом слышится тяжелое сбитое дыхание Мишки. Боевая двойка в сборе. Пора! Ну, Боксер, держи спину! Господи, помоги! Пошел! Пошел!

Дальнейшее Андрей запомнил в дискретном мельканье каких-то отдельных мало связанных между собой фрагментов, словно бы яркими вспышками выхваченных из сплошной темноты покрывшей все происходившее.

Вот он несется стремглав по просторному светлому коридору. Виниловые обои на стенах выкрашены пастельным мягким колером, под ногами приятно пружинит толстый ковролин. «Неплохо устроились, сволочи!» – стучит в висках злая отрывистая мысль.

Вот в ярком, залитом падающим из окна светом прямоугольнике входа в комнату появляется темный человеческий силуэт. Черный человек без лица делает шаг навстречу, кажется, он что-то кричит, но звуки вязнут в липком почти остановившемся, словно по заказу времени, оборачиваются низким рокочущим фоном, как при замедленном прослушивании магнитофонной пленки. Взлетают вверх темные размазанные тени рук, руки – крылья диковиной птицы, то ли угрожают, то ли, наоборот, в ужасе заслоняются от неминуемо приближающейся смерти. Разбираться некогда, палец дважды давит на спуск и человека откидывает с пути, ударяет головой о кремовую стену коридора, бросает под ноги на мягкий, гасящий звуки, пол. На стене остается жирной кляксой темный кровавый мазок, края его расползаются, стекают вниз неопрятными неряшливыми потеками. Алая амеба на глазированной кремовой стене ползет куда-то по своим амебным делам, распуская в сторону щупальца-псевдоподии… Уродливая, но совсем не страшная…