Максим Михайлов - Место действия – Южный Ливан

Долговязый еврей, наконец, закончил колдовать над своей аппаратурой и с довольным видом потрусил назад к "хаммеру", Волк смотрел ему вслед злым взглядом, раздосадованного хищника, борясь с искушением плюнуть на все и всадить пулю в эту удаляющуюся от него сутулую спину с темным пятном пота вдоль позвоночника. С такого расстояния он однозначно не промахнулся бы. В мозгу промелькнула сладостная картинка: солдат получив прямо между лопаток полутонный удар, мучительно прогибается в спине, всплескивает своими длинными тонкими руками, будто журавль крыльями, в наивной и бессмысленной попытке оторваться от этой грешной земли и ничком валится вниз, прямо под колеса замершего у обочины "хаммера". Он даже зажмурился, представляя себе все это, а когда вновь открыл глаза очкастый уже был надежно укрыт броней машины, только донесся издалека звук хлопнувшей двери. А потом "хаммер" фыркнул мотором и тронулся с места, уверенно набирая скорость, больше высматривать здесь патрульным было нечего, причина выхода из строя сигнализации найдена.

Проводив удаляющиеся машины до поворота, Волк с облегчением откинул назад маскировочный полог, выбираясь на поверхность. После утомительного лежания под слоем термоизоляционной ткани, земли и дерна, вечерний воздух с налетающим ласковыми порывами легким ветерком показался прохладным и необычайно вкусным. Волк с наслаждением поднялся на ноги, покрутил корпусом, несколько раз прогнулся в спине, разминая затекшие, приятно постанывающие мышцы. Рядом из своих укрытий выбирались Фашист и Абды, оправляли обмундирование, снаряжение, дышали полной грудью вечерней прохладой. Лица у всех троих при этом были настолько глупо-счастливыми, что Волк не удержался, рассмеялся в голос. Да так заразительно, что спустя несколько секунд его поддержал Фашист, а за ним подтянулись и Абды. Они искренне смеялись, заходясь до колик в подреберье, сами не понимая отчего хохочут как малые дети, просто ощущая, что им сейчас хорошо и радостно, несмотря на предстоящее уже через несколько часов тяжелое и опасное дело.

– Они тут долго возились с какой-то электронной хренью, похоже, вычислили вашу закладку, – отсмеявшись, наконец "обрадовал" Фашиста Волк.

Тот враз оборвал смех, будто поперхнувшись, на еще хранившем следы веселья лице проглянула явная озабоченность:

– И что теперь? Думаешь, пришлют техников в ночь? Это же чистое самоубийство. А они свои шкуры дорого ценят. Должны сначала подумать о прикрытии. Дежурными силами безопасность не обеспечишь, значит, надо запрашивать помощь у старшего командования. А командование, поди, уже дома на отдыхе, лишний раз беспокоить себе дороже… Нет, наверняка, утра будут дожидаться.

– Все так, – неторопливо, основательно кивнул Волк. – Вот только если бы я отвечал за участок, и на нем произошла такая хрень, я бы на всякий случай организовал неподалеку от места закладки ночную засаду. На своей территории, естественно. Посадил этак с десяток хлопцев с ночниками и поглядел, что тут будет до утра твориться.

– Нет, такой поворот событий нам совсем не в масть, – угрюмо процедил Фашист, подозрительно оглядываясь вокруг, будто уже готов был обнаружить где-нибудь неподалеку крадущихся израильтян. – По-моему ты их переоцениваешь, вряд ли в низовых звеньях командиры могут самостоятельно принимать решения такого уровня, как засада. Тут нужна детальная разработка плана, куча согласований и разрешений. Пока они проведут всю эту бумажную волокиту, пока подготовят людей, пройдет время, будет уже бессмысленно выводить их в ночь. Засада ведь должна прибыть на место заранее, разве нет?

– Так-то оно так, – недовольно буркнул Волк. – Но если бы я, – он подчеркнул голосом это "я" выделив его интонационно. – Если бы я, был на месте их командира, я все равно бы выставил засаду, а всю сопутствующую трехомундию проводил бы задним числом, после того, как парни будут уже на месте.

– Хорошо, хорошо, – примирительно вскинул вверх открытые ладони Фашист, неким интуитивным шестым чувством он безошибочно определил, что сейчас со старшим товарищем лучше не спорить. – Что ты предлагаешь?

Волк сразу же успокоился и заговорил тоже гораздо мягче, словно извиняясь, за то, что пытался давить на напарника:

– Да ничего особенно напряжного… Рвать нитку будем под утро, часов в пять, перед рассветом. А до этого времени предлагаю по очереди дежурить и наблюдать за той стороной. В случае любого шевеления там, операцию переносим. Так будет вернее, сам знаешь, береженного бог бережет…