Максим Михайлов - Место действия – Южный Ливан

Волк нехотя поднялся, "дядей Женей" Фашист называл его только когда, по его мнению, напарник допускал какой-нибудь явный ляп с извечной своей любовью к перестраховке. Издевательским "дядей" он как бы подчеркивал их разницу в возрасте, намекая, что некоторым, слишком острожным, пора уже на покой, так как неверное ремесло наемника в принципе для молодых. Случалось такое не редко, но в свое оправдание, Волк всегда мысленно приводил один и тот же аргумент: "Тем не менее, мы оба до сих пор живы, в отличие от многих других, не так ли?", вслух, однако он эту мысль никогда не озвучивал, опасаясь насмешек острого на язык Фашиста.

Теперь они все четверо были как на ладони, стреляй, не хочу. Но искореженные машины молчали, будто и не было еще минуты назад внутри восьмерых патрульных. Неужели действительно все убиты?

Очередь ударила в тот момент, когда он уже до конца уверился в том, что живых врагов впереди нет. Длинная, бестолково выбившая фонтанчики пыли из-под ног шедших впереди Абдов и усвистевшая в нависшее над машинам небо, безобидно дырявя ни в чем не повинные облака. Похоже, стрелок ранен или серьезно контужен и лишь только сейчас пришел в себя настолько чтобы открыть огонь. Эту мысль Волк додумывал уже в длинном перекате, закончившимся четким кувырком за небольшой холмик, могущий хоть как-то прикрыть от пуль. Тренированное тело опытного диверсанта сработало само, не требуя участия разума. Краем глаза он зацепил сноровисто откатившего под прикрытие зарослей низкорослого кустарника Фашиста. Абды тоже стремительно исчезли из виду, в том, что никого из них незадачливый стрелок даже не зацепил, Волк был абсолютно уверен. Не та выучка у ребят, чтобы вот так вот запросто попасть под шальную очередь. Вскинув автомат, Волк дал несколько коротких очередей, жестяным грохотом пробарабанивших по броне чадящего "хаммера". Как бы там ни было, а охладить слегка пыл невидимого стрелка не помешает. Но осторожненько, так, чтобы не дай Бог не убить. Желательно даже не задеть, потому все пули значительно выше того места, где несколько секунд назад заплясала четырехлучевая звезда автоматного пламени.

Фашист тоже отметился, секанул по машинам парой очередей. Изик азартно ответил, чуть ли не половиной магазина. Тут дело понятное, страх перед нападающими, шок после подрыва, возможно боль ран. Он сейчас настолько эмоционально взвинчен, что не способен ни толком целиться, ни контролировать расход отнюдь не бесконечных боеприпасов. Сейчас его огонь практически не опасен. Вот когда начнет расчетливо бить одиночными, тогда берегись, значит полностью пришел в себя и того и гляди завалит кого-нибудь из неловко подставившихся штурмующих. А такого исхода допускать нельзя, слишком мало людей в группе, чтобы класть их, выковыривая из обломков упрямого еврея. Нет, действовать надо сейчас, пока он оглушен и смят, пока не может толком собраться для результативного сопротивления. Вот только подниматься с такой уютной, безопасной позиции за холмиком под автоматный огонь, пусть даже неприцельный, ой как не хотелось. Хотя, кто сказал, что нужно это делать самому?

– Фаш! – не скрываясь, по-русски заорал Волк. – Пошли Абдов вперед с двух сторон. Мы с тобой прикрываем!

Только потом он сообразил, что тот, залегший сейчас где-то среди перевернутых машин, вполне может тоже понимать русский, хватает на той стороне линии бывших соотечественников. Но что уж теперь, что сделано, то сделано, назад не откатишь. Изик на голос среагировал, не понять уж, знал русский, нет ли, но секанул по кустам, где затаился Фашист, пуская пули веером, срубая зеленые верхушки. Наемник ответил прицельной очередью, заставляя стрелка, залечь, перестать стрелять хоть на минуту. Одновременно он выкрикивал команды на арабском. Абды сноровисто задвигались на получетвереньках, юркими ящерицами обходя с двух сторону обломки машин, беря их в гибельную вилку. Волк примерившись и примерно определив место, где засел стрелок дал две очереди с таким расчетом, чтобы изика хорошенько обсыпало выбитой пулями прямо у него перед носом землей. Вроде сработало, на какой-то момент автомат живучего патрульного замолчал. Воспользовавшись этим Абды, вскочив на ноги, рванулись вперед, уже не скрываясь, в воздух взлетели черные мячики шоковых гранат, западный аналог российской "Зари", специально разработанные для того, чтобы парализовать объект захвата. Волку уже выпадал случай познакомиться с их действием, ощущение такое, что даже самому крутому вояке не стыдно в штаны напустить, если ударит неожиданно. Он еще успел увидеть, как падают навзничь ливанцы, утыкаясь лицами в землю, закрывая ладонями уши, и сам не задумываясь, последовал их примеру. Грохнуло один раз, потом еще, даже сквозь зажмуренные веки, по глазам ударило яркой вспышкой, поплыли в темноте вспышками радужные круги. Когда Волк, наконец, проморгался, ливанцы были уже возле машин. Стрелять по ним никто не пытался.