Владимир Шитов - Опасные заложники

— Все будет хорошо. Не надо расстраиваться. Ты будешь осваивать не все сразу, а постепенно, в процессе жизни, и это не будет для тебя таким трудным, как сейчас кажется.

Он понимал, как тяжело взрослой женщине с установившимися понятиями и взглядами на жизнь вот так в одночасье перестроиться и жить в другой среде и по другим законам.

При его мировой известности, популярности и прекрасных внешних данных перед Кажакиным были неограниченные возможности в выборе богатой, красивой, широко эрудированной невесты, которую не надо было бы всему этому обучать, но подобной проблемы для него не существовало. Он видел сейчас перед собой ту женщину, которая одна могла заменить ушедшую из жизни Франсуазу.

Возможно, из-за такого понятия и взглядов на жизнь у Кажакина все получилось и сбывалось.

Размышления родителей были прерваны Михаилом, который, дергая отца за шорты, показывал пальцем на берег реки, к которому подплывал крупный крокодил. Не желая нарушать спокойствие в природе, они уступили свою территорию у берега крокодилу, а сами по тропинке углубились в сельву. Пройдя примерно километр по лесу, они услышали голоса и шум приближающейся огромной толпы индейцев — это охотники возвращались домой с большой охоты и теперь не считали нужным таиться: животный и пернатый мир сельвы благоразумно разбегался и разлетался перед ними.

Присоединившись к охотникам и узнав от них, что они идут с большой добычей и многочисленными трофеями, Кажакин со всем своим семейством возвратился в лагерь.

Вечером, пока женщины готовили ужин из охотничьих трофеев, старейшины и главы кланов исполнили танец, посвященный почетному вождю Белому Человеку. Этот танец исполнялся очень редко, он означал преимущество виновника торжества перед старейшинами. После гонца Кажакин троекратно обнялся с каждым танцором, чему последние были очень рады, так как своим уважением он как бы уравнял себя с ними.

После? старейшин и глав кланов на импровизированной сцене выступили индейские воины с танцем охотника. На площадке они расстелили шкуру волка, отложили свое оружие в сторону и образовали круги вокруг предполагаемой жертвы. По их движениям и жестам легко можно было понять, что они убеждают волка в отсутствии у них оружия, и в том, что ему незачем их бояться. Во время стремительного танца, когда индейцы решают, что усыпили бдительность "зверя", они выхватывали из-за поясов томагавки и, метнув в него, издавали победный клич.

Кажакин старательно снимал кинокамерой ганцы, заодно он заснял всех своих родственников, старейшин и глав кланов. Передав кинокамеру Наумову, он и сам снялся среди уважаемых индейцев племени, попросив Наумова фиксировать на пленке головные уборы и вооружение индейцев, которое вновь оказалось в руках воинов после окончания танца.

Меткий Томагавк, обращаясь к Кажакину, поинтересовался:

— А твои воины могут нам показать свой боевой танец?

Когда Кажакин передал Наумову вопрос вождя, тот ответил:

— Нет проблем, — и приказал шести своим спецназовцам показать приемы рукопашного боя.

Спецназовцам принесли тесть двухметровых шестов. Разделившись по парам, они стали показывать приемы боя. По завороженным лицам собравшихся было видно, что умение владеть палками их удивило. Потом спецназовцы заменили палки на копья индейцев, демонстрируя попытки нанести друг другу удар копьем, но противник вовремя успевал отразить нападающего. Потом трое спецназовцев стали нападать на одного. В толпе индейцев, наблюдавших спектакль, прошел ропот недовольства. Они считали нечестным нападать втроем на одного.

Наумов предложил Меткому Томагавку приказать трем своим воинам, вооруженным копьями, попытаться ранить спецназовца, как если бы перед ними был не друг, а враг.

Индейцы, которым выпал жребий быть противниками спецназовца, несмело стали нападать на него, но тот поочередно повыбивал копья из их рук. Копья отлетали к группе спецназовцев, которые ловили их на лету. Пристыженные индейцы, получив назад свои копья, уже нападали на спецназовцев с яростью, с чувством задетого самолюбия и жаждой реванша, но их попытка снова не увенчалась успехом.

Потом индейцам показали помер с кувшином. Наумов высоко поднял кувшин с водой, а Кажакин предложил индейцам, чтобы любой желающий попытался, подпрыгнув, достать кувшин ногой и разбить его. Несколько индейцев подходили к Наумову и примерялись к выполнению данного упражнения, но даже без попытки отказались от него, так как кувшин был поднят на высоту где-то около двух метров от земли. Тогда к Наумову подошел спецназовец, который подпрыгнул, резко оттолкнувшись ногами от земли, и разбил сапогом кувшин, а потом вновь приземлился на ноги, облитый водой из разбитого кувшина.