Владимир Шитов - Опасные заложники

— Вэтой части проблемы не должно быть, я могу

вместе со своей душой и телом переместить в пространстве душу и тело другого человека, — поведал собравшимся Кажакин.»

— А разве такое возможно? — удивился Фредерик Буне.

— Конечно.

— Тогда с тобой полечу я, — решительно потребовала Франсуаза, — так как только я могу оказать ей медицинскую помощь.

— Вы там слишком долго не задерживайтесь, ведь если у пас вдруг что-то случится, без вас мы можем не справиться с заданием, — напомнил им Фредерик Буне.

— Ты прав, Фредерик, мы постараемся в лагере индейцев не задерживаться, — пообещал ему перед расставанием Кажакин.

Переместившись к злополучной яме телами и душами, Кажакин и Крессе внезапно возникли перед Гордой Ланью, напугав ее своим появлением так, как если бы они были не людьми, а чудовищами. Гордая Лань закричала от испуга, но потом, собрав все свое мужество, больше уже не проявляла испуга. Она изучающе смотрела на пришельцев, которые, вытащив ее из ямы, положили на траву. Кажакин послал импульс в голову Гордой Лани, не очень-то веря в возможность контакта между ними:

— Гордая Лань, мы добрые люди и зла тебе не причиним. Ты понимаешь меня?

Девушка утвердительно закивала ему толовой и даже попыталась улыбнуться, но вместо улыбки ее лицо обезобразила гримаса боли.

— Гордая Лань, скажи нам что-нибудь, чтобы мы знали, на каком языке можно с тобой говорить, — попросил Кажакин.

Девушка отрицательно покачала головой, а потом, подумав, гортанно произнесла:

— Эй! О! У! Хок!

— Ничего себе разговор у вас с ней получился, — пошутила Франсуаза, осторожно обследуя свою пациентку. — Никакого перелома у нее нет, — уверенно и вместе с тем удовлетворенно сообщила она Кажакину. — У моей пациентки всего лишь вывих левой ноги и левого плеча. Эти суставы ты мне сейчас поможешь поставить на место.

— Насколько я знаю, это болезненная процедура, — заметил Кажакин.

— Конечно! Я бы сказала, что она хуже и больнее, чем лечение и удаление зубов.

Франсуаза всего лишь раз обращалась в больницу к врачу-дантисту, а поэтому более подходящего сравнения, чтобы выразить боль, не нашла.

— Я сейчас передам Гордой Лани, что ей придется потерпеть наши "издевательства" над ней, — сообщил Кажакин.

— Ты надеешься найти с ней общий язык? — спросила Франсуаза.

— Франсуаза! Ты зря смеешься. Мне кажется, что члены ее племени общаются между собой мысленно. Только для привлечения к себе внимания пользуются теми предлогами, которые недавно она нам демонстрировала.

Гордая Лань, внимательно глядя в глаза Кажакину, утвердительно закивала головой, заставив своих спасителей удивиться в свою очередь. Теперь контакт между ними был установлен. Несмотря на то, что Франсуаза и Кажакин предупредили Гордую Лань о предстоящей боли во время вправления суставов, Гордая Лань, не удержавшись, несколько раз вскрикнула. В мыслях своих врачевателей она осуждения своей слабости не почувствовала. После операции опухоли в плече и ноге спали, но все равно девушка была еще слаба и идти не могла. Подняв ее на руки, Кажакин легко зашагал в сторону индейского лагеря. К счастью для него, Гордая Лань, указала тропу, по которой ему удобнее было идти. Постепенно, с приближением к лагерю, Кажакин почувствовал, что его ноша тяжелеет, идти становится все труднее. Они сделали несчетное количество привалов для отдыха. Если сначала он нес Гордую Лань впереди себя на руках, держа как ребенка, то потом пришлось носить ее на спине. Отдыхая на привалах, Кажакин любовался спасенной им девушкой без какой-либо похоти и корыстных устремлений, как произведением искусств. Пропорции девушки были идеальными. Она была высокой, с бронзовым цветом кожи, правильными, очень нежными и красивыми чертами лица. Длинные черные волосы, не убранные в косу, по длине были ниже бедер, высокая, голая грудь напоминала два спелых, налитых соком яблока, которые если и нельзя было съесть, то так и хотелось потрогать, погладить рукой, Если индианка к созерцанию ее прелестей относилась безразлично, то Франсуазе было так неудобно и неловко, как будто ого она обнажена и ее, обнаженную, рассматривает мужчина, Да и чувство ревности играло не последнюю роль.

Когда они наконец добрались до индейского лагеря, то на широкой поляне их поджидало все взрослое население племени во главе с вождем, который был в боевом наряде с копьем в руке и томагавком за поясом. По-видимому, разведчик племени, увидевший приближавшуюся к лагерю процессию, вместо того, чтобы помочь Кажакину нести Гордую Лань, поспешил с приятной новостью к вождю. Устало опустив на траву Гордую Лань, Кажакин с облегчением вздохнул. В сторону пришедших от толпы летели непонятные звуки типа: У! О! Хок!