Кирилл Шарапов. - Клинсмер

– Влас, вы дома? – раздался из-за двери женский голос, моментально вернувший меня из страны ДУМ.

– Да, входите, не заперто, – отозвался я, вставая навстречу соседке.

– Простите, что потревожила, – еще раз одарив меня загадочной улыбкой, сказала она, – но может вам еще что-то надо? У меня это совсем не дорого.

– Как ни будь в другой раз, – поняв, чем Тома зарабатывает на жизнь, отозвался я. – Да и денег у меня не густо.

– А ты симпатичный, – закрывая дверь, сказала она, приблизившись ко мне, – так и быть, тебе только сегодня скидка – пятьдесят процентов, и с тебя всего семьдесят рублей.

Я уже успел посмотреть цены в магазинах, где батон стоил пять рублей, а банка тушенки восемнадцать и понял, что услуги проститутки здесь стоят дорого. Но скидка была заманчива.

– Секунду, Тома, – сказал я, указывая на кровать и беря в руки электронные часы с будильником, подаренные врачом по случаю моей выписки. Семь ноль-ноль, полчаса на то, чтобы привести себя в порядок и поесть, еще полчаса, чтобы дойти до биржи, ну, а там видно будет. Достав из кармана деньги и отсчитав оговоренную сумму, я положил их на стол, затем стукнул по выключателю и, погрузив комнату во мрак, сел на кровать.

– Как это будет? – тихо спросил я.

– А ты что, никогда за это не платил? – раздался удивленный голос.

– Да как-то все не с руки было? – ответил я, тут же почувствовал, как ловкие руки женщины расстегивают брючный ремень, а в паху тут же появилась хорошо знакомая, но давно забытая тяжесть.

Назойливый звук будильника, играющего какую-то противную мелодию, выдернул меня из кровати ровно в семь, спать хотелось жутко, но делать нечего, надо собираться.

Старая советская электробритва, подаренная мне доктором, работала исправно, по ходу дела, она досталась мне от пациента, который так и не вышел из больницы. Позавтракав бутербродами с чаем и немного помучавшись с замком, при этом решив, как можно быстрее его поменять, я направился на биржу.

– Кто последний? – окликнул я народ, стоящий перед закрытыми дверьми.

– Я, – отозвался неопрятный мужик с кулаками размером с детскую голову. – А ты чего хотел?

– Работу, – не очень дружелюбно отозвался я, прерывая дальнейшую дискуссию.

– Ты эта, не груби, – сказал он поведя плечами. – У нас таких не любят.

– А я не красна девица, чтоб ты меня любил, – отрезал я, – мне нужна работа, а не твои расшаркивания.

– Ну, баран, ты меня достал, – взревел детина и, наклонив голову, попер на меня.

Я был выше, но килограмм на десять легче, да и в плечах меня эта рама сильно превосходила. А «гроза» приближалась. Кулак моего противника, словно выстрел из пушки, понесся к моему лицу. «Сейчас убьет», – подумал я, пытаясь увернуться. Как ни странно, но мне это удалось. Вокруг нас уже собралась толпа, круг, образованный ею, был не широк, метров пять, долго не побегаешь, а детина все больше раздражался. Его удары носили беспорядочный характер, этот громила привык побеждать за счет силы: попал хорошо, не попал – попаду позже. Уворачиваясь от него, мне удавалось держать дистанцию, но вечно это продолжаться не могло, удар сотряс мой живот так неожиданно, что я даже не успел напрячь пресс. От скрутившей меня боли глаза стали вылезать из орбит, ноги подогнулись и я медленно осел на асфальт.

– Эй, поднимайся, – закричали из толпы.

– Или ты дерешься, или проваливай отсюда, – донесся до меня другой голос.

Я открыл один глаз, сквозь мутную пелену увидел противника, ходящего вокруг меня кругами и извергающего не то рев бешенной гориллы, не то рык льва, которому дверью хвост защемили. Странно, боли почти нет, и сейчас я мог с полной уверенностью сказать, что перенес удар мордоворота почти без последствий, если не считать то, что валяюсь на асфальте.

– Эй ты, образина, – поднимаясь, позвал я, – давай попробуем еще раз.

– Ты сам захотел, – заревел тот и, наклонив голову, бросился ко мне. Действовал он по старой схеме – часто и сильно машем большими кулаками, а то, что не попадаем – не беда.

«А что если вот так»? – подумал я и прекратил пятится.

Мой противник ничего не замечая. выбросил правую руку с огромным кулаком прямо мне в голову. Но я был готов к этому, повернулся слегка боком, пропуская его кулак слева, а потом со всей дури дал с правой в печень. Тот остановился, словно врезался в бетонный столб, обвел зрителей мутным от боли взглядом и попытался поднять руку для удара.

– Ну, сам захотел, – сквозь зубы прошипел я и, слегка присев, врезал кулаком прямо в солнечное сплетение, а когда тот согнулся, апперкотом разогнул его обратно, а левой отвесил достаточно приличный хук, от которого по асфальту заскакали зубы. Зашатавшись, мой противник еще раз обвел всех мутным взглядом и рухнул. Ни о каком продолжении боя речи и быть не могло, он выбыл из строя минут на двадцать. Зрители же никаких претензий не высказывали. Тут мне протянули несколько сигарет и зажигалок, кто-то одобрительно хлопнул по плечу. А один не очень высокий, но достаточно крепкий мужик, лет сорока, протянул для рукопожатия руку.