Владимир Митрофанов - Телохранитель

– Нравился?

– Да пошел он!

Сергеев-младший, впрочем, не угомонился, а позвонил знакомым «чотким пацанам»:

– Привет, Боб! Можете отмудохать одного? Плачу десятку.

– Покажи его, посмотрим…

Пару дней спустя они замаскировались под местных хулиганов и подловили Ховрина в известном переходе между домами после того, как он довел Катю домой:

– Эй, чувак, хули ты тут по нашим телкам ходишь? – Ничего нового они не изобрели.

Их было четверо. Похахатывали, разминались, готовились к потехе. Ховрин повернулся к ним и оскалился такой мертвой улыбкой, что смех их тут же и испарился. Все четверо застыли, а Боб буквально отпрыгнул на метр – как если бы, подняв крышку чемодана, обнаружил бы там внутри ядовитую змею.

Лица бойцов вытянулись. Впрочем, Боб тут же нашелся, принял единственно правильное решение:

– Извини, брателла. Обознались. Все. Без обид. Уходим.

Ховрин даже испытал при этом некоторое разочарование.

Боб потом сказал своим:

– Чуть-чуть мы с ним не обосрались, парни. Я этого чувака знаю. Просто офигенный боец! Очень крутой! Лично видел, как он отхуярил одного реального пацана в пять секунд. Даже меньше. В три. Это – ходячая кувалда!

– Да ну? – засомневался кто-то из молодых.

– Иди, попробуй. Догони! Это он только с виду такой типа зеленый пацан.

Отзвонился с мобильного Сергееву-младшему:

– Извини, Денис, с этим не получилось. За ним стоят очень серьезные люди. Как-нибудь сам с ним договаривайся. Будь только поаккуратнее, чтобы не пришлось это дело старшим разруливать.

Тот выругался и отключил трубку. Боб только пожал плечами:

– Он нам не хозяин. Перебьемся и без его бабок. Если бы наш шеф узнал, он нас бы оштрафовал за такие дела и не кисло. Можно было наделать ему проблем. Вовремя откатили. Пошли пиво пить!

В другой раз около университета Ховрин увидел Катю, когда какой-то бородатый мужчина лет тридцати ей что-то втирал и чуть не трогал за плечи. Катя его внимательно слушала. Ховрину это не понравилось.

Он подошел вразвалочку, сказал басом:

– Ты бы, мужик, не очень-то к моей девчонке терся!

Мужчина оторопел и не нашелся, что и сказать. Потом кивнул и отошел.

– Это был наш преподаватель с курсов! – чуть позже сказала Катя и тут же звонко рассмеялась. – Интересно, что он обо мне подумал?

– Ладно, скажешь, что школьный приятель. К тому же очень влюбленный и ревнивый.

– Охо-хо-хо! Скажите, пожалуйста! – Катя слегка покраснела. Ей явно это было приятно.

По вторникам вечером с пяти до семи в Доме Творчества Юных обычно происходила репетиция девической группы «Дилижанс». Катя играла там на бас-гитаре, подпевала. Все девчонки там были довольно симпатичные. Исполнили несколько известных песен на английском языке в собственной обработке.

– Ну, и как? – спросила потом Катя, вся с горящими щеками. – Только правду.

– Хреново вы выступаете, – огорошил ее Ховрин. – Солистка вообще петь не умеет, воет. Играете вы неплохо, а поете – так себе, на три балла. Извини. Легко сравнить – поставь оригинал.

Катя, впрочем, не слишком обиделась:

– Я тоже как-то послушала нашу запись у себя дома и ужаснулась. Но это у нас как клуб: никого выгнать нельзя. Это она, Снежана, создала группу. Ее отец дал деньги на аппаратуру. Мы собираемся, репетируем, обсуждаем проблемы. Жалко, что это скоро кончится. Школа, все это. Может, будем встречаться. А группа точно развалится.

Ховрин понимающе кинул:

– После окончания школы все разбегаются, кто куда. Я вообще мало кого из своего класса видел за этот год. Все где-то учатся, появились другие компании. Два-три человека разве что встречаются регулярно. Я вот постоянно только с Юриком Васильевым встречаюсь. Он теперь в Купчино живет. Метро «Международная», десять минут пешком.

Возвращались из Дома Творчества как обычно через узкий проход между домами.

Там стояла компания – четверо. Один энергично с чавканьем жевал резинку. Крикнул Ховрину:

– Эй, чувак, базар есть!

Ховрин сказал Кате:

– Иди, я с ними поговорю! Иди-иди, сказал! Я догоню.

Парень, жующий жвачку, вразвалку приблизился к Ховрину, дыхнул в лицо мятой:

– Ты кто такой?

– А тебе чего надо?

– Чего с ней ходишь?

– А тебе-то что?

– Чего ты, блядь, выступаешь? Ты кто такой?

Все другие стали придвигаться.

– Я на хозяина работаю.

– Что еще за хозяин?

– Печерский Виктор Станиславович.

Тут-то они и остановились. Шепоток послышался, кто-то сказал: «Печора». Смутились.