Владимир Митрофанов - Телохранитель

– Слушай, давай прекратим эту тему! – Катя зажала уши. – Я не хочу это слушать! Это мерзко!

– Как скажешь. Он хороший?

– Они с мамой любят друг друга. Я всегда предупреждаю, когда домой прихожу не вовремя.

– Зачем это?

– А затем, что однажды пришла из школы раньше времени, а они этим делом занимаются.

– Каким?

– Ну, этим самым. Любовью. И я с тех пор всегда предупреждаю о приходе, чтобы не было неудобно.

– А сколько им лет? – удивился Ховрин, который считал, что старикам и пожилым людям – то есть кому старше сорока – сексом заниматься уже незачем.

– Маме – тридцать восемь. Папе – сорок два. А твои родители?

– Мы сейчас вдвоем с мамой живем. Сестра замужем и живет отдельно.

– А отец твой где?

– Отец сейчас живет с другой семьей – на «Пионерской». Не знаю, кто там чего, но мама у меня женщина с характером, потому я отца не сужу. И еще у меня есть сводный брат Сашка. Ему уже три года. Прикольный такой пацан! У сестры тоже недавно родился мальчик, три месяца, мама там у нее целыми днями сидит, часто ночует. Но сестра тут проговорилась, что наша мама хочет снова выйти замуж.

– И правильно делает, – закивала Катя. – Надо, чтобы в старости кто-то был рядом.

– Чего правильно-то? Наверняка опять какой-нибудь козел. Мама всегда находит каких-то придурков: то плешивый, то пьет, то постоянно курит: срать не сядет без сигареты – потом в сортир не войти. Ни одного нормального лица у тех, с кем она встречалась, ни разу не видел – одни хари! – разгорячился Ховрин.

У матери вскоре после развода появился некий дядя Андрей. Мужчина он был неплохой, но чужой, и еще в нем были некоторые черты поведения, которые Ховрина ужасно раздражали. Сложилась неприязненная остановка с постоянными подколами с обеих сторон. Ховрин все говорил против дяди Андрея, да и дядя Андрей всегда Ховрину противоречил, и они никак не могли ни в чем совпасть. Оба предпочитали лучше не встречаться. Даже ели в разное время. Мать это в какой-то степени напрягало, но не то, чтобы очень, поскольку Виктор был уже взрослый парень и в няньках не нуждался. Часто ездил на соревнования и спортивные сборы.

– Дети всегда ревнуют, – сказала Катя. – Это нормально.

– Да я хочу ей только хорошего, а то какого-то хрена обстирывать и кормить. Вот на фига он ей нужен? Детей они вряд ли заведут – старые уже. Знаю, знаю – это все тот самый пресловутый стакан воды. Всем перед смертью очень хочется пить.

– Все с тобой понятно: мама хочет устроить свою личную жизнь, а тут ты припрешься со своими девками. Еще и женишься, детей заведете. Ей-то куда деваться? Ты против?

– Я? Нет, конечно. По крайней мере, не будет мне на мозги капать. Если они к нам не переедут, конечно, с тем типом.

– Они тебе еще и братика или сестричку родят! – хихикнула Катя.

– Да ты чего – в таком возрасте? Она же уже бабушка! – оторопел Ховрин.

– Всякое бывает. Считается: только ребенок привязывает мужика. Иначе никак. И за сорок рожают.

– Это уж как получится. Иногда – наоборот: женщине делают ребенка, чтобы не свалила. Тут я согласен. Это наиболее прочная связь. Опять же всегда при деле, привязана к дому, на сторону некогда смотреть.

– Ты не понимаешь. Женщине важно о ком-то заботиться, – сказала Катя.

– У тебя самой-то сейчас парень есть?

– Сейчас нет. Про Сергеева-младшего ты знаешь. Еще был один ухажер. Мы познакомились с ним на море в Греции прошлым летом.

– Зажгли?

Катя не ответила.

– Тебе вообще-то когда будет восемнадцать? – спросил Ховрин.

– В июне. Двадцать шестого.

– Значит, тогда тебе было еще только семнадцать? Заставил?

– Если честно, я и сама хотела попробовать. Почти все девчонки у нас в классе уже это дело пробовали, или врут, что пробовали. Напилась, конечно, перед этим. От страха. Он, кстати, жениться предлагал и сейчас предлагает. «В контакте» мы с ним иногда переписываемся. Он в Москве живет. Пишет, давай сразу, как только тебе исполнится восемнадцать, поженимся. Говорит, что уже и кольца заказал.

– Врет, наверное. И что?

– Он – старый. Ему лет – как моему папе.

– Которому?

Она хотела ответить резко, но сдержалась:

– Валерию Константиновичу.

– Его запросто можно было посадить за совращение несовершеннолетних.

– Глупости – он нормальный. Да я сама к нему в постель тогда залезла. Он меня выпихивал, а я упиралась.

– Понравилось?

– Я и не помню – пьяная была. Хотя ничего и не было. Так… Тогда мы еще с ним и «дунули» перед этим.