Андрей Воронин - Игра без правил

– Десять штук? – глубокомысленно переспросил Рябой.

– Десять тысяч долларов США сотенными купюрами, – внес полную ясность Стручок. – Или могила неизвестного бандита.

– Замазано, – решился Рябой. – Предупреди охрану, я еду.

Закончив разговор, Горохов сразу же позвонил домой. У него теплилась слабая надежда, что охотник окажется те так быстр, как это представлялось его испуганному воображению. Он понял, что эта надежда рухнула, как только охранник снял трубку.

Голос у охранника был странный, словно он говорил с набитым до отказа ртом, и Горохов мог легко представить себе причины, которыми было вызвано это явление. Новый персонаж, внезапно возникший в самом центре событий, пер напролом, как тяжелый танк, оставляя позади дымящиеся руины, и очень напоминал в этом плане сидевшего сейчас в подвале Французова.

Продолжая сравнение с танком, следовало признать, что это был очень современный танк: скоростной, мощный и маневренный. Горохов понял, что остановить его будет непросто.

Да, сказал охранник таким голосом, словно перекатывал во рту горячую кашу, здоровенный мужик с усами был здесь, но уже ушел. Нет, сказал он, страдальчески кряхтя, никто не пострадал. Дети играют (Горохов скривился, представив эти игры), а Анна Павловна занимается с натурщицей (Горохов тихо выматерился в том смысле, что кое-кому давно пора кое-что зашить наглухо, залив предварительно цементом). Охранник не возражал, ему было не до этого и очень хотелось прилечь. Еще охранник сообщил, что у него забрали ствол и что в дверь без конца звонят соседи, интересующиеся, чью жену увел Петр Иванович. Горохов велел посылать соседей подальше, гнать натурщицу взашей и молить Бога, чтобы к моменту их встречи в доме был порядок, а он, Петр Иванович, успел достаточно остыть.

Сорвав на охраннике злость, Стручок с грохотом обрушил трубку на рычаги телефона и стал ждать Рябого, на всякий случай проверив, заряжен ли пистолет, и сняв его с предохранителя.

По шоссе, асфальтовой пуповиной связавшему две столицы, двигались две машины.

Движение, несмотря на праздник, было довольно оживленным. На таких трассах, как эта, оно не замирает никогда. Но две не старые еще иномарки умудрялись держаться вместе, как привязанные, сохраняя при этом огромную скорость. Дважды их останавливали гаишники, и оба раза, вручив рыцарям шоссейных дорог суммы, от которых те на время столбенели с выпученными глазами, водители возобновляли безумную гонку, наверстывая упущенное время.

Мощные двигатели, сконструированные именно для таких скоростей и давно соскучившиеся по настоящей работе, мерно гудели, рассекаемый воздух свистел, обтекая кузова. Порой, когда для обгона не хватало места, машины сворачивали на обочину, и тогда за ними вздымался огромный, до самого неба, шлейф поднятой бешено вращающимися колесами белесой пыли.

Восемь человек – водители и пассажиры этих несущихся с самоубийственной скоростью управляемых торпед – были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Все они были сравнительно молоды и имели вполне респектабельный вид людей, находящихся на полпути к настоящему процветанию. В салонах обоих автомобилей пахло дорогим одеколоном и хорошим табаком. Говорили немного и в основном на самые общие темы: о погоде, о проносящихся мимо пейзажах, о курсе рубля, но больше молчали, покуривая, глазея в окна и иногда сменяя за рулем уставших от постоянного напряжения водителей.

Их объединяло многое, начиная с общего прошлого и кончая сегодняшней, тоже общей, спешкой. Они выглядели как бизнесмены, и у каждого действительно было собственное дело, приносившее стабильный и вполне законный доход, но только невнимательного наблюдателя смогла бы обмануть эта тонкая внешняя оболочка. Внутри каждой из этих привольно раскинувшихся на мягких сиденьях респектабельных фигур был, как стальной каркас внутри глиняной скульптуры, навеки заключен солдат.

Сидевший за рулем передней машины Подберезский усмехнулся и покрутил головой.

– Ты чего, Андрюха? – спросил его сосед.

– Да вот подумалось… Интересное дело: сколько лет прошло, а я чувствую, что как был, так и остался солдатом. Мне кажется, что у вас такое же ощущение.

– Точно, – подтвердил сосед.

– Ага, – сказали с заднего сиденья и продекламировали:

– Спи, старик, спокойной ночи, дембель стал на день короче.

– Вот-вот. Интересно, почему так получается? – продолжал Подберезский. – Ведь у других это не так.