Андрей Воронин - Ищи врагов среди друзей

Мартын распахнул перекошенную дверцу под мойкой и, слегка кривясь от вони, вытащил на свет божий мусорное ведро. Оно было заполнено на две трети. Сверху лежали те самые арбузные корки, которые издавали кислую вонь, а поверх них возвышалась горка пепла и раздавленных окурков, источавшая своеобразный, удушливый аромат. Мартын храбро присел на корточки и, взявшись за края подмокшей газеты, которой было выстлано мусорное ведро, осторожно, чтобы не рассыпать, вынул его содержимое и опустил на пол.

Оказалось, что мусора в ведре не так много – всего-навсего пара бумажек и кучка арбузных корок на газетке. Под всем этим «добром» лежал газетный сверток, тщательно завернутый в пожелтевший от долгого употребления полиэтиленовый пакет. Легко было предположить, что в свертке содержится какое-нибудь протухшее сало – видневшаяся сквозь полиэтилен газета была испещрена желтоватыми жирными пятнами, – но это было не так. В этом пакете – одном из тайников Мартына – хранилась примерно половина его основного капитала.

Мартын отложил пакет в сторону не разворачивая и снова запустил руку в мусорное ведро. Отмахиваясь от мелкой мошкары, вившейся над гниющими корками, он вынул из ведра еще один сверток и тоже отложил его в сторонку. После этого Мартын уложил на дно опустевшего ведра пакет с деньгами и со всеми необходимыми предосторожностями водрузил сверху сочащуюся гнилой дрянью газету с мусором. Поставив ведро на место, он небрежно сполоснул руки под краном, вытер их полосатой майкой, закурил и направился к холодильнику.

Лампочка внутри древнего облупившегося «Днепра» не горела уже второй год, но Мартын и так знал, что холодильник почти пустой. На ощупь отыскав в темных недрах закупоренное полиэтиленовой пробкой горлышко, Мартын вынул из холодильника бутылку, зубами вытащил пробку и сделал приличный глоток.

По телу разлилось приятное тепло, противная сухость во рту прошла, и уже начавшая потихоньку заявлять о себе головная боль исчезла. Это у Мартына называлось «восстановить кислотно-щелочной баланс» и повторялось на протяжении всего дня с интервалами в час-полтора.

Вернув бутылку на место, Мартын захлопнул холодильник и поднял с пола извлеченный из мусорного ведра сверток. Сверток оказался увесистым, и, ощутив в руке его приятную тяжесть, Мартын улыбнулся. Теперь, когда «кислотно-щелочной баланс» в его организме был благополучно восстановлен, Мартын не сомневался, что поступает правильно.

Сжимая сверток в руке, он прошел в комнату.

День клонился к вечеру, и ему пришлось снять с окна фольгу, чтобы хоть что-то увидеть в сгущавшихся сумерках. В комнате сразу же стало светло.

Мартын распахнул дверь лоджии, впуская в квартиру свежий воздух, и расслабленно рухнул в продавленное кресло с засаленной обивкой. Ногой подтащив к себе журнальный столик, он бросил на его облупленную, прожженную сигаретами, исцарапанную и кое-где вспучившуюся поверхность тяжело брякнувший сверток и стал разворачивать его неторопливыми движениями полупьяного человека.

Наконец все покровы были удалены, и на стол перед Мартыном лег пистолет. Это был «вальтер», популярнейшая девятимиллиметровая модель, выпущенная в Германии за пару лет до начала второй мировой и потому безупречная по своим параметрам. Абсолютно равнодушный к житейским мелочам, Мартын был придирчив и дотошен, совершая покупки наподобие этой. Зато можно не сомневаться в том, что в трудную минуту пистолет не даст осечки и не взорвется у него в руках. Однажды Мартыну довелось наблюдать такое зрелище, и оно надолго врезалось ему в память.

Пользоваться пистолетом Мартыну до сих пор не приходилось, если не считать того случая, когда они с Сеней забрались километров на пятьдесят от города с бабами и коньяком и устроили стрельбу по пустым бутылкам. Именно тогда Мартын обнаружил, что у него, оказывается, очень неплохой глаз и твердая рука. И вот теперь, судя по всему, настало время проверить, хватит ли у него пороху рискнуть всем, чтобы сорвать настоящий куш.

Мартын разобрал и смазал пистолет, хотя в этом не было никакой необходимости. Просто ему требовалось хоть чем-то занять себя, чтобы сохранить относительно свежую голову до того момента, когда ему позвонит Сеня и сообщит, есть ли в привезенных Владиком ящиках что-нибудь такое, из-за чего стоило бы городить огород. Мартын знал, что, сидя без дела, к вечеру непременно напьется до бесчувствия, и впервые в его голову пришла мысль о том, что, возможно, стоит попробовать завязать: его пристрастие создавало определенные неудобства.