Андрей Воронин - Из любви к искусству

– Видели, – ответил Дорогин, входя в лабораторию. – И бутылку тоже видели.

В лаборатории царил красный полумрак, в ванночках с растворами плавали отпечатанные фотографии, и десятки снимков сохли на протянутых поперек лаборатории лесках, как белье. Похоже было на то, что Клюев действительно работал.

– Плохо! – воскликнул Клюев. – Ну никуда не годится! Учишь вас, учишь… Бутылка виски на одного – это райское блаженство, на двоих – праздник, на троих – светский прием, а на всю редакцию – сплошное расстройство и перевод ценного продукта. Кстати, откуда такая роскошь?

– Как откуда? – удивился Дорогин. – От Варвары.

– Наглая ложь, – заявил Клюев, любовно поглаживая бутылку. – К тому же очень неумелая. Когда Варваре что-то очень нужно, она может пообещать золотые горы, а потом всегда каким-то образом получается, что ты же ей еще и должен… Одно слово – женщина! Ну так как – дернем по маленькой?

– Я за рулем, – напомнил Дорогин.

– Ну и что? – удивился Клюев. – Это же скотч, а не паленая водяра. Это же лекарство… Впрочем, как знаешь. В конце концов, мне больше достанется. Ты сейчас от Варвары или к ней?

– К ней.

– Тогда захвати снимки, которые она просила. И натюрморт этот захвати. Слушай, что вы с Варварой в нем нашли? Картинка как картинка. Самовар какой-то… Какое отношение он имеет к убийству?

– Никакого, – перебирая еще влажноватые снимки, ответил Дорогин. – Просто понравилась, как ты выражаешься, картинка…

– Очень сильно понравилась, – заметил проницательный Клюев. – На целый литр скотча. Что-то вы темните, ребята.

– Темним, – согласился Дорогин. – На самом деле этот самовар сделан из чистого золота, и школьного сторожа убили из-за него.

– Не хочешь говорить и не надо, – обиделся Клюев. – Иди к своей Варваре, секретничайте с ней дальше. Но за виски спасибо. Заходи почаще.

Дорогин сложил снимки в папку и покинул лабораторию. Закрывая за собой дверь, он услышал позади характерный треск сворачиваемого с бутылочного горлышка алюминиевого колпачка: жадный Клюев торопился спасти от коллег хоть что-нибудь.

В комнате, где работала Белкина, уже было полно народа. Под потолком густым облаком висел табачный дым, с запахом которого успешно соперничал аромат крепкого кофе. Стоял галдеж, обычный для тех случаев, когда все разговаривают со всеми и никто никого не слушает, негромко жужжали включенные компьютеры, мягко стрекотали под чьими-то умелыми пальцами клавиши, шелестела бумага, и Дорогин в очередной раз поразился тому, что в этом гаме люди ухитряются работать, причем не руками, а головой.

Варвара сидела повернувшись к обществу спиной и с бешеной скоростью набирала текст. К ней никто не обращался, зная, что в такие минуты это небезопасно. Возле ее правого локтя остывала забытая чашка кофе, в переполненной пепельнице дымилась целиком истлевшая сигарета. Чувствовалось, что работа Белкиной сдвинулась с мертвой точки и уверенно близится к завершению.

– О! – воскликнул кто-то, увидев Дорогина. – Вот он, кормилец! Погодите, а где же виски?

Услышав слово «виски», Варвара перестала барабанить по клавишам и обернулась.

– Я знаю, где виски, – откликнулся еще один голос. – Я видел, как этот гражданин приятной наружности заходил с бутылкой в фотолабораторию. Вышел он оттуда уже налегке, отчего его наружность сильно проиграла.

– Клюев! – с замогильной интонацией произнес первый голос.

– Отстаньте от человека, пираньи! – подала голос Варвара. – Я могу вам все объяснить, чтобы вы успокоились.

Просто Клюев задолжал кому-то бутылку виски…

– Задолжал? – спросил кто-то. Шум вдруг стих словно по мановению волшебной палочки.

– Ну да, задолжал и решил отдать долг.

– Ого!

Вот это да!

Дает Клюев!

– послышалось с разных концов помещения.

– Вот вам и да, – сказала Варвара. – Я нагрузила его срочной работой, поэтому он дал Сергею денег и попросил его купить бутылку «Джонни Уокера»…

– Деньги у Клюева? Странно… – сказал молодой человек в очках со стальной оправой, боком продвигаясь к выходу.

– Эй, ты куда собрался? – окликнули его. – Я одалживал ему раньше, чем ты.

– Зато я одолжил больше, – с достоинством ответил молодой человек и, не вступая в дальнейшие пререкания, выскользнул за дверь.

– Пойти прогуляться, что ли? – задумчиво сказал сотрудник с норвежской бородкой, вместе со стулом отъезжая от стола. – Что-то здесь накурено.

– Точно, – поддержали его сразу несколько голосов. – Дышать совершенно нечем. Надо бы проветриться, господа…