Андрей Воронин - Из любви к искусству

Используя показания Скороходова и предполагаемый дневник Суслова в качестве дубины, майор расколол подростка в два счета и с разочарованием обнаружил, что об убийстве тот знает не больше своего приятеля. Список членов секты, данный майору Сусликом, был не намного обширнее того, который продиктовал ему Перельман. Майор не исключал возможности того, что подростки умело водят его за нос, но такое предположение казалось ему весьма сомнительным: на великих актеров эти сопляки никак не тянули, а такая игра была бы под силу только по-настоящему большому и талантливому артисту. Приходилось констатировать, что казавшийся поначалу таким многообещающим визит в квартиру Сусловых закончился пшиком. Вот разве что идиотские выходки с записками и телефонными звонками учителю истории на время прекратятся. Если Перельману вздумается подать заявление, всю эту компанию «детей Сатаны» можно будет притянуть к ответу. Не посадить конечно, но хорошенько пугнуть. Это было бы весьма и весьма полезно, решил майор.

Он отобрал у подростков письменные показания и покинул квартиру, велев обоим «сатанистам» сидеть по домам и ждать повестки: брать их под стражу у него не было никаких оснований. Он и без того сильно превысил свои полномочия, но у него теплилась надежда, что перепуганные подростки не станут жаловаться родителям на незаконные действия майора уголовного розыска. Тогда им пришлось бы подробно рассказать своим предкам, чем были вызваны эти незаконные действия, а такая перспектива их вряд ли устраивала.

Если бы майор Круглов мог знать наперед, каким образом будут развиваться дальнейшие события, он без раздумий запер бы обоих мальчишек не то что в камеру, а в каменный мешок, даже если бы это стоило ему добытых с таким трудом майорских звезд.

Незадолго до начала описанных выше событий Варвара Белкина крепко поругалась с главным редактором. В последнее время они ругались чуть ли не каждый день, хотя оба прекрасно понимали, что ругань ни к чему не приведет. Они были бессильны хоть как-то повлиять на ситуацию, в которой оказались волей обстоятельств: главный редактор «Свободных новостей плюс» Якубовский не мог ни разрешить Белкиной печатать то, что она хотела печатать, ни изменить строптивую журналистку, а та в свою очередь не могла ни сломить сопротивление главного, ни заставить себя заживо похоронить почти вылупившуюся сенсацию.

Речь снова шла о задуманном Белкиной цикле разоблачительных статей, посвященных деятельности покойного бизнесмена Эдуарда Таировича Гаспарова, убитого в собственном доме во время, как сообщалось в милицейской сводке, крутой бандитской разборки. Варваре Белкиной, которая лично присутствовала при смерти этого уважаемого человека, такая формулировка казалась верхом милицейского нахальства и открытым ущемлением свободы слова. Уж ей-то, Варваре Белкиной, было не понаслышке известно, кем был, чем занимался и как закончил свой жизненный путь бизнесмен Гаспаров! Кто, как не Варвара Белкина, раскопал грязную историю со снятым людьми Гаспарова порнофильмом, из-за которого погибли трое школьниц? Кто, если не журналистка Белкина, был похищен из собственной квартиры бандитами Гаспарова и бог знает сколько дней просидел в сыром подвале? Кто рисковал жизнью и едва не погиб во время перестрелки в особняке порнодельца? Это была сенсация, это был просто суперэксклюзив, более того – это была чистейшая правда, даже не нуждавшаяся в приукрашивании, а главный редактор, кровно заинтересованный в повышении тиражей, не давал Варваре Белкиной раскрыть рта!

Варвара, конечно, понимала, что у Якубовского имеются весьма веские причины для такого поведения, но что это были за причины, оставалось только гадать. В голову ей лезли самые различные предположения. Якубовского могли запугать угрозами, а могли и купить с потрохами. И то и другое было вполне естественно и, с точки зрения Варвары, вовсе не бросало тени на доброе имя главного редактора: такова жизнь, и что, в конце концов, такого драгоценного могло быть в их бульварной газетенке, чтобы жертвовать ради этого головой и благосостоянием?

Она и сама совершенно не собиралась приносить в жертву свободе слова ни свое здоровье, ни имущество, ни тем более жизнь. Но Варвара была журналисткой до мозга костей, добыча и распространение информации давно стали для нее единственно возможным образом жизни. Владея сенсацией и не имея возможности предать эту сенсацию гласности, Варвара ощущала себя надутым сверх всякой меры воздушным шариком, готовым вот-вот лопнуть с громким звуком и разлететься в клочья. Это было непривычное и очень неприятное ощущение; кроме того, сенсация – это живые деньги для того, кто ее раскопал и вынес на свет, а деньги для Варвары Белкиной никогда не были лишними. Этим и объяснялась та ярость, в которую приводили Варвару регулярно повторявшиеся отказы Якубовского опубликовать уже готовые материалы и дать «добро» на продолжение расследования.