Андрей Воронин - Комбат не ждет награды

– Ну, если так, то… – майор Кудин пожал плечами и улыбнулся.

Цель проверки, когда о ней узнал Борщев, его развеселила – проверить наличие боеприпасов и сверить его с количеством, указанным в документах. Но виду они с Иваницким не подали.

– Так это же вам считать да считать. Там же столько этого дерьма! Я, честно говоря, даже сам точно не знаю. Принимал по документам и когда буду уходить на пенсию по документам и сдам.

– – Что, действительно так много, что и не сосчитать? – поинтересовался голубоглазый майор и как-то подозрительно взглянул на полковника Иваницкого.

– Да, майор, там столько этого…

Иваницкий напрягся, наморщил лоб и назвал цифру, которая ошеломила даже майора.

– Так это же получается почти столько, – показал свою осведомленность майор ГРУ, – сколько американцы вывалили на Дрезден.

– Ну, не столько, конечно, – уточнил Иваницкий, – чуть поменьше. Но думаю, этими бомбами можно уничтожить Смоленск.

И могу вам сообщить, майор, что ни одна бомба из этих складов не выносилась. И вообще заходить туда как-то боязно, не дай бог что-нибудь замкнет, тогда такое может начаться… Хорошо, что полигон в стороне от населенных пунктов, поэтому мы так спокойны.

– Действительно спокойны? – уточнил майор. – Вы же на вулкане живете.

– Мы знаем, что на вулкане, – захохотал Борщев. – Но мы уже привыкли.

На вулкане всегда тепло, да и как-то… – подполковник постучал по двери, – пока мы с полковником Иваницким здесь, ни одного ЧП не случилось.

– Видел, видел, территория охраняется как следует.

– Так не зря же, майор, мы хлеб едим.

Да и до пенсии нам с полковником осталось немного, каких-то пару-тройку лет. А там – иди на все четыре стороны. Да и кому теперь эти бомбы нужны? И снаряды тоже не нужны. Они же поржавели, да и калибры нынче другие. Вообще все это трогать опасно, поэтому оно и лежит мертвым грузом, что стоит меньше, нежели пришлось бы заплатить за его уничтожение. Это же все надо вывезти!

Это сколько машин потребуется? А сколько солярки сожжешь! Да и где рвать? Это же тысячи тонн!

Майор понимающе кивал.

– Но тем не менее, мы все должны осмотреть.

– Ну если вам так хочется, можем пойти прямо сейчас, – чувствуя, что майор и двое офицеров настроены на работу, предложил Борщев.

– Служба сперва – остальное потом.

– А шашлыки как, подождут?

– Подождут, подождут, – ответил голубоглазый майор.

– Тогда идем.

И все сели в машины. Впереди поехал командирский «Уазик», следом за ним «рафик». И уже через полчаса открывались железные двери, зажигался свет, и люди ходили по подземному арсеналу, испуганно глядя по сторонам. А на них тупыми рылами смотрели авиационные бомбы, густо покрытые смазкой.

– Если хотите, можете считать: в штабеле ровно триста штук. Через двадцать метров еще триста и так полкилометра. Хотите – считайте.

Голубоглазый майор из ГРУ вытащил калькулятор, присел на край вагонетки и принялся считать.

Почти четыре часа блуждала проверка по лабиринтам. И майору из ГРУ пришла в голову мысль, которой он поделился с подполковником:

– Послушайте, а выбраться отсюда мы сможем?

– С нами сможете. У нас был, правда, один случай, молодой солдат забрел, так мы его искали, мерзавца, трое суток. А с ним что случилось, – захохотал подполковник Борщев, – мерзавец, спать захотел! Замучили его старослужащие до такой степени, что он неделю не спал. Вы же знаете какие здесь порядки были поначалу. Мучили бедных новобранцев, приучали к «порядку», чтобы служба медом не казалась. Так этот остался на складе после работ, забрался поглубже, накрылся шинелью, шапку под голову и заснул. А проснулся – от страха в штаны наделал. Вокруг темно, а куда идти не знает.

Спичку зажечь страшно, фонаря с собой у него не было. Свет зажигается только на пульте – словом, попался. А тут кричи не кричи, хоть тресни, никто тебя не услышит.

Хорошо хоть одному сержанту пришло в голову, что молодой солдат не убежал из подразделения, а остался в складе. Когда мы его нашли, он был весь в дерьме, перепуганный на смерть. Уж как он нас благодарил, ноги бросился целовать. Он уже себя похоронил.

Хорошо что вода здесь есть, кое-где стены протекают. Вы же видите, лужа на полу, а так бы от жажды с ума сошел, да еще пара сухарей в кармане нашлась. Бомбы же жрать не станешь…

– Это точно, не станешь.

– Ни на что они уже не годны.

– И что потом сделали с этим солдатом?

– С ним уже ничего не делали, майор.