Андрей Воронин - Комбат не ждет награды

И не только бомбы, а также и снаряды, и то и другое старое.

– Как, все посчитать?

– Вообще-то считать их не надо – это я так, для красного словца. Им скажете, что считаете. Представитесь вы не офицерами ГРУ, а будете офицерами тылового обеспечения, проводящими инспекцию арсеналов ввиду их скорой ликвидации. Все бумаги получите у нас в канцелярии. Поедете дней на десять. Там, в воинской части, и будете жить вместе с тараканами и клопами. И учти, майор, это тебе награда за хорошую службу. Если бы ты служил плохо, то я на самом деле заставил бы тебя лично пересчитать все бомбы и снаряды, записать их номера и сверить. Вот тогда ты попотел бы. Но меня интересует не твои пот, кровь и слезы твоей жены. Тщательно и аккуратно разберитесь, что еще есть на этих складах или когда-то было, но не так давно исчезло. Разберешься, найдешь, тогда отправлю в отпуск и поедешь туда, куда захочешь за свой счет. В общем, понял ты меня, майор?

– Понял, но не совсем, Леонид Васильевич.

– Какие есть вопросы?

– Что именно искать?

– Вот за этим я тебя и отправляю на смоленскую землю. Знал бы, сам нашел, а так – поедешь ты.

– Понял.

– Тогда отправляйся. В канцелярию я позвоню, документы вам сделают.

– Когда я должен ехать?

– Еще вчера, майор. Дело действительно серьезное, – уже другим тоном проговорил Бахрушин, вставая из-за стола. Дело очень серьезное, и ты даже себе не представляешь насколько, – полковник подошел к своему подчиненному и принялся крутить пуговицу на его пиджаке. – И никому пока об этом ни слова. В отчетах заранее ничего не пиши, а когда вернешься, я тебе расскажу, что надо отразить в бумагах. Все понял?

– Так точно, – по-военному отчеканил майор Кудин.

– Тогда ступай и бог тебе в помощь, – полковник Бахрушин крепко пожал руку своему подчиненному и с завистью взглянул ему вслед.

«Красивый мужик. Бабы, наверное, за ним бегают, как вагоны за локомотивами. Но офицер он хороший и, главное, толковый».

По возвращении из Таджикистана и Афгана, с грозных и страшных гор, где каждый неосторожный шаг, одно неверное движение грозили неминуемой смертью, Комбат вел тот же образ жизни, что и до поездки. Никак не сказалось на нем второе его «боевое крещение» – ну да, спас он секретный вертолет «Барракуда С-2000», но не обязан же он возгордиться по этому поводу. По утрам он просыпался, даже не обращая внимания на будильник, звонивший через пару минут после того, как он открывал глаза, быстро надевал спортивную форму и выбегал из подъезда своего дома.

Как всегда – кросс десять, а иногда и пятнадцать километров, а после кросса – усиленное занятие физкультурой. Комбат даже притащил и поставил на балконе две черные пудовые гири и, вернувшись с пробежки, легко, словно мячиками, жонглировал ими.

Правда, время от времени его посещала смешная мысль: а что произойдет, если он вдруг нечаянно уронит гирю на пол? То-то шум поднимется! А внизу, у соседей, может быть, даже люстра отвалится. Но Борис Рублев был абсолютно уверен: что-что, а вот тяжелейшую гирю он даже если упустит, то поймает ее у самого пола, и ничего не произойдет.

В общем он вел тихую и спокойную жизнь, сам себе иногда напоминал автомат или пистолет со снятым предохранителем или сжатую до отказа пружину, готовую в любой момент выпрямиться и перейти к решительным действиям. Но каковы будут эти действия, Рублев даже и не подозревал.

Раз в неделю, а иногда и дважды, Борис Рублев встречался со своими ребятами. Они делились новостями, поверяя ему – своему бывшему комбату, сокровенные тайны. У кого-то не складывалась семейная жизнь, у кого-то росли непослушные дети, от кого-то уходила жена, потом возвращалась.

Все это Борис Иванович внимательно выслушивал, изредка ухмылялся и приговаривал:

– А кто же тебя, такого дурака, за руку тянул? Ты же сам во все это безобразие влез по своей воле, вот теперь и расхлебывай. То-то мне хорошо, – говорил Рублев, – ни жены, ни детей. Живу себе спокойно и волноваться, в принципе, не о чем, даже если захочу. И запомните, ребята, жена не может изменить мужу только в одном случае…

– Когда же?

– Когда ее нет…

Хотя в последнее время, а особенно после возвращения из Афганистана, Борис Рублев подумывал-таки о том, что может быть, стоило бы изменить свою жизнь коренным образом.

Тем более, у него имелась женщина, и она ему нравилась. А самое главное, она абсолютно ничего не требовала от Бориса. Ее, скорее всего, тоже устраивало существующее положение вещей и те в общем-то пока простые отношения, которые установились между нею и Рублевым.