Андрей Воронин - Комбат в западне

— Тебе оружие не нравится? И то тебе не так, и то не эдак. Приезжай и стреляй хоть весь день.

— Ладно, не огорчайся, приеду. Ты же знаешь, я люблю по-настоящему.

— Да знаю. Я тоже люблю по-настоящему. Но даже если я приволоку тебе «калашник» с боевыми патронами, скажешь, что плохо.

— Это почему?

— Скажешь, что мишени не живые™ — Ты так не шути, Андрюха.

— Приезжай ко мне в тир.

— Приеду, — Комбат положил трубку и выругался.

«Интересно, кто же это там такой завелся, что так хорошо стреляет, если даже Андрюху на лопатки уложил? А Подберезский ведь в батальоне был один из лучших, если не самый лучший. Наверное, действительно мастер. Хотя.., не спортсмен, в армии не служил.» Интересно, интересно…"

Услышанное от Подберезского Комбата заинтриговало. Он вообще любил тех, кто умел делать что-нибудь не просто так, а хорошо, лучше всех.

«Ладно, надо будет съездить. Надо будет глянуть».

Минут через сорок Комбат уже спускался в подвальное помещение. Открыл огромную железную дверь и сразу же услышал звуки выстрелов, громкую музыку.

В тире людей было немного, человека четыре. Андрей Подберезский сидел в маленькой комнатке за рабочим столом и разглядывал мишени, лежащие перед ним.

Время от времени он поднимал одну из мишеней и смотрел на свет. При этом его простоватое лицо делалось загадочным, на губах появлялась улыбка, а глаза сужались и сверкали.

— Здорово, Комбат! — увидев своего бывшего командира, Подберезский вскочил, выбрался из-за стола, и Борису Рублеву даже показалось, что сейчас правая рука Подберезского коснется виска — он отдаст честь.

— Не надо церемоний, Андрюха, — Комбат крепко пожал руку своего боевого товарища, затем мужчины обнялись. — Так что, все у тебя с бабами в порядке? — на ухо спросил Комбат, похлопывая Подберезского по широкой спине.

— Порядок, Борис Иванович. Еще какой порядок!

Наверстываю упущенное.

— Да я знал, что все будет хорошо. А ты панику развел. Ребра, кстати, как?

— Да никак. Я их просто не чувствую. Срослись, наверное.

— И слава богу. Где твой стрелок?

Подберезский взглянул на часы:

— С минуты на минуту будет. А ты, может, хочешь разогреться?

— Не хочу.

Комбат уселся напротив Андрюхи, вытащил пачку сигарет, закурил. Подберезский включил вытяжку. Та загудела и все потонуло в гуле, мишени на столе зашевелились от движения воздуха.

— Что ты смотришь?

— Смотрю, как он стрелял в прошлый раз.

Комбат взял одну из мишеней, поднял на свет и удовлетворенно цокнул языком.

— Да, неплохо. С какого расстояния садил?

— С какого? — хихикнул Подберезский. — А ты как думаешь?

— Думаю, метров с пятнадцати или десяти.

— Э, нет, Комбат, с двадцати пяти.

— Ничего себе! — не удержал свое восхищение Борис Рублев.

Появился помощник Подберезского:

— Там Мансур пришел, — сказал он очень громко — так, чтобы перекричать гудящую вытяжку.

— А, Мансур! Пойдем, пойдем, Борис Иванович, познакомлю. Ты увидишь что за парень. Если бы у нас такие были…

— Ладно, пойдем.

Обнявшись за плечи, Борис Рублев и Подберезский чуть протиснулись в дверь. Оба здоровенные, широкоплечие, уверенные в себе мужчины. То, что увидел Комбат, его удивило. Перед ним стоял мальчишка лет девятнадцати. Черные прямые волосы, длинные, почти до плеч, раскосые глаза, широкие скулы, немного робкая улыбка, белые зубы. Цвет кожи немного желтоватый, как воск.

Комбат все понял. Этот Мансур, скорее всего, узбек и не мудрено, что он так хорошо стреляет.

— Познакомься, Мансур, это Борис Рублев.

— Мансур, — парень подал руку, узкую и длинную ладонь Она буквально спряталась в лапе Комбата — так, как прячется расческа.

— А я Борис Рублев.

— Вы, наверное, десантник? — сказал парень абсолютно без восточного акцента.

— Десантником когда-то был.

— Он мой комбат, — с гордостью произнес Подберезский.

— Говорят, ты хорошо стреляешь?

— Не знаю, вроде бы ничего, — пожал плечами Мансур и тряхнул головой. Черно-синие волосы разлетелись, парень вновь робко улыбнулся.

Комбату нравились такие ребята — не наглые, не самоуверенные.

— Ну, покажи как ты стреляешь. Хотелось бы посмотреть.

— Мансур так просто не стреляет.

— А для меня покажи.

— Для вас? — сказал Мансур. — Это можно.

Андрей Подберезский тут же принес пистолет.

— Ну вот, давай.

Мансур взял пистолет, подключенный к гибкому шлангу в две руки, прищурил и без того узкие глаза, пошире расставил ноги, а затем бросил короткий взгляд на зрителей — на Бориса Рублева и Подберезского.