Андрей Воронин - Кровавый путь

Ему хотелось выскочить из-под упругих струй, но вскоре тело привыкло, и вот он уже наслаждался теплом, не забывая время от времени проводить ладонью по лицу. Но каждый раз ему казалось, что щетина еще не достаточно распарилась для того, чтобы начать бриться.

Он взял в руки кисточку, засохшую от неотмытой мыльной пены, с растрескавшейся деревянной ручкой. Вскоре кисть стала мягкой. Специального крема для бриться в шкафчике над умывальником не нашлось, и Петраков воспользовался мылом.

Он довел пену до густой консистенции, и аккуратно наложил ее на щеки, на подбородок и шею.

Лезвия из нержавеющей стали нашлись в самом уголке ящика, расположенного под аптечкой, они совсем не затупились от долгого лежания. Сверкающий металлический станок, купленный Аркадием Карповичем в командировке, послушно принял два лезвия.

С легким хрустом срезались волоски, Петраков рассматривал их в сгустках пены.

– Хорошо, черт возьми, – черта он поминал чаще Бога, – следить за собой".

Наконец он закончил бриться, сполоснул лицо.

Из двух маленьких порезов сочилась кровь. Петраков смазал их слюной и занялся седыми волосами. Трижды он промывал их шампунем дочери, резко пахнущим яблоком. Помылся самой жесткой губкой, какую только нашел, несколько раз сменил воду с горячей на ледяную, после чего почувствовал себя помолодевшим лет на десять. Понял, если бы рядом оказалась женщина, воспользовался бы ее услугами, не задумываясь.

Жена и дочь Петракова изумленно переглянулись, хозяйничая на кухне, когда из ванной раздался мощный гул фена.

– Эй, дети! – крикнула дочь, думая, что это ее сыновья балуются феном, одной из немногих дорогих вещей, имевшихся в доме.

Выглянула в гостиную. Самое странное, на этот раз дети не занимались никаким вредительством, мирно рассматривали марки.

– Папа! – еще не веря, позвала дочь.

Петраков на мгновение выключил вибрирующий в руках фен и прислушался.

– Ты меня звала? – спросил он сквозь закрытую дверь.

– Да. Это ты включил фен?

– Извини, что не спросил твоего разрешения, – раздался спокойный голос отца и вновь загудел мотор.

«Ничего себе, – решила женщина, – что-то на него не похоже».

А Петраков тем временем укладывал подсохшие волосы гребешком в ровный пробор. Линул на ладонь одеколона, протер щеки, которые тут же приятно обожгло, словно священным огнем.

«Вот теперь я парень хоть куда! – подмигнул своему отражению в зеркале Аркадий Карпович. – Физическая форма, конечно, ни к черту, но это дело поправимое, главное, направление я выбрал верное».

Он подтянул живот и повернулся к зеркалу боком. Согнул руки в локтях, напрягая бицепсы.

«У такого человека, как я, всегда впереди есть перспектива. Главное, вовремя спохватиться и не дать прижать себя к самому дну!»

Он накинул махровый халат жены на голое тело и в шлепанцах направился прямо в кабинет.

– Аркаша, – крикнула жена с кухни, желая убедиться, что с ее мужем все в порядке.

– Я занят, – недовольно бросил Петраков, поняв, что возникшее было телесное желание никак не относится к жене.

Он оделся у себя в кабинете, не броско, но с достоинством. Сердце громко стучало в груди.

– Новая жизнь.., новая жизнь, – твердил себе Аркадий Карпович, трясущимися от волнения, а не от старости руками отсчитывая пять стодолларовых купюр из тонкой пачки, стянутой цветной аптечной резинкой.

Он расправил бумажки, засунул их в пустое отделение просторного бумажника и небрежно бросив его в карман куртки, вышел в гостиную.

Ни жена, ни дочь, ни внуки не успели даже глазом моргнуть, как Петраков очутился на лестничной площадке. Единственное, что досталось их любопытству, так это щелчок замка. Не сговариваясь, жена и дочь прильнули к оконному стеклу.

Петраков вышел из подъезда. Обычно он имел привычку помахать на прощание рукой жене, на этот же раз даже не повернул голову в ее сторону. Он вышел через арку на людную улицу и тут же распрямил спину, отвел плечи назад, подтянул живот.

Он находил удовольствие в том, чтобы идти, гордо выпрямившись, подняв голову. И странное дело, если раньше мало кто уступал ему дорогу, если раньше прохожие сворачивали в сторону, оказавшись лишь в непосредственной близости, то теперь уступали путь уже шагов за пять – шесть.

В последние годы он совсем не обращал внимание на то, какие новые магазины открылись неподалеку. Зачем зря травить душу, разглядывая дорогие вещи, которых никогда не купишь?