Андрей Воронин - Кровавый путь

– Ну как, ребята, готовы? – спросил он после доклада командира взвода.

– Что хотите сделают, товарищ полковник.

Будет чем японцев удивить.

– А теперь, – полковник подтянулся и перешел на официальный тон, – представляю вам вашего нового инструктора майора… – Брагин на какое-то мгновение забыл фамилию Комбата и дернул головой, но вовремя вспомнил, – майора Рублева.

На Комбата смотрели тридцать пар глаз, рассматривали критически. Мало кого из ребят он мог удивить своим крепким сложением. Треть из них была выше Комбата, а треть – и шире в плечах. Но Рублев знал, подобная сила обманчива.

Такой гигант хорош в торжественном карауле, но не в бою.

– До обеда вы находитесь в распоряжении майора Рублева, – продолжил полковник Брагин.

– А после обеда?

– После обеда тоже.

Затем без лишних церемоний Брагин распрощался с Рублевым и напоследок сказал:

– Приеду вместе с японцами.

И командирский «уазик», пробуксовав колесами на влажной земле, умчался за холмы.

Лейтенант, командовавший взводом, вопросительно посмотрел на Комбата:

– Хотите посмотреть, что умеют мои ребята?

– Нет.

– Почему?

– Научить их до обеда я все равно ничему не успею, а программа показательных выступлений у вас, думаю, разработана до мелочей.

Лейтенант ухмыльнулся:

– Так точно.

– И брось мне, лейтенант, говорить «вы».

– Есть, – расплылся тот в улыбке.

– Вольно! Разойтись и заниматься своими делами! Но дальше ста метров не отходить.

Лейтенант надеялся, что Рублев сядет поговорить с ним, но разговор получился коротким.

– Не выспался я сегодня.

Комбат присмотрел себе широкую деревянную скамейку без спинки, на которой сидели солдаты во время занятий в поле, прилег на нее и тут же заснул.

«Хрен знает, что такое! – подумал лейтенант, опасаясь за свое будущее. – Все пошло вверх тормашками. Инструктор новый, инструктаж не проводит, спать завалился, японцы приезжают…»

Но ему ничего не оставалось делать, как только ждать. Ответственность за предстоящее выступление лежало теперь целиком на Комбате.

«Будь что будет» – решил лейтенант и тоже устроился спать, подложив под голову свернутую плащ-палатку.

А в ожидании представления на площадке высились стопки кирпичей, четырехсантиметровые доски, сложенные аккуратной стопкой, с десяток бетонных плиток, которыми выкладывают тротуары. Тяжелые облака летели над верхушками деревьев, осыпая землю мелким моросящим дождем, вылизывавшим последние пятна грязного мартовского снега.

Японцы на полигон приехали, естественно, не одни. Их сопровождал высокий чиновник из аппарата Совета безопасности. Пятеро японцев и два славянина – переводчик и шофер – вот и вся делегация, прибывшая на микроавтобусе в этот день к КПП.

Все уже было договорено. Стоило лишь показать временный пропуск, как ворота распахнулись.

«Уазик» Брагина ждал, развернутый поперек дороги, единственной, по которой можно было проехать от ворот к полигону. Когда до микроавтобуса оставалось метров пятьдесят, «уазик» вздрогнул и неторопливо поехал, указывая дорогу.

Брагин, сидевший на переднем сиденье, снял микрофон автомобильной рации и стал вызывать капитана, командовавшего ротой, в составе которой находился демонстрационный взвод.

– Ты смотри, – бросил Брагин в микрофон, – через четыре минуты прибудем. Чтобы все стояли в строю и нигде ни единого бычка на траве не валялось!

– Есть! – донеслось из динамика.

Когда делегация прибыла, возникло небольшое недоразумение. В общем, докладывать следовало тому из прибывших, кто выше по званию. Но в каком звании находится чиновник из Совета безопасности было не понять. Он приехал в штатском.

Но и это затруднение быстро решилось.

Полковник Брагин быстро представил Комбата и лейтенанта гостям, а сам отошел в сторону.

Имен японцев называть не стал, не укладывались в памяти, а доставать список, напечатанный на машинке, ему показалось неудобным.

Вид японцев насторожил Комбата. Он ожидал увидеть тщедушных, низкорослых азиатов, которые смотрятся нормальными людьми только в телевизоре, когда рядом нет объекта для сравнения, а оказавшись среди европейцев, тут же превращаются в карликов. Трое из японцев оказались высокими, довольно крепко сложенными мужчинами лет тридцати-тридцати пяти, а вот двое соответствовали классическому представлению о жителях зарубежного Дальнего Востока.

«Технари, наверное, – подумал Комбат, – в очках. Такой и подтянуться на перекладине, самое большое раза три, сумеет».