Андрей Воронин - Пылающая башня

Летом 2000 года Воробей в последний раз видел Тельца на месте. Рельефные бугры мышц, острые рога. Похож на быка, готового вырваться на корриду. Мощный золотой загривок, бессмысленный взгляд изумрудных глаз, копыта, искрящиеся бриллиантами и сапфирами. Воробью всегда казалось, что ювелирному мастеру слегка изменило чувство меры, и он перегрузил статуэтку драгоценными камнями.

С кем общался все это время Алеф, сколько раз упоминал о бычке? Воробей знал шефа как человека предельно осторожного. Иногда в газетных или телеинтервью некоторые его высказывания производили впечатление невольно сорвавшихся с губ.

Будто человек сказал в запальчивости то, о чем в другое время предпочел бы молчать. Но все знавшие Алефа прекрасно понимали: каждая его реплика взвешена, каждое слово отмерено.

Нет, невозможно поверить, чтобы Алеф был виной утечки информации. Тем более он не все знал досконально точно. Во время последней ревизии сейфа после пожара Воробьев решил изменить две цифры кода. В цепочке из семи цифр он вдруг обнаружил математическую закономерность.

Всякий шифр с математической закономерностью – штука ненадежная, поэтому Воробей взял на себя ответственность его нарушить. Он собирался в самое ближайшее время известить об этом шефа. Но личная встреча все откладывалась и откладывалась, передавать информацию через посредника Воробей не хотел. Поэтому шеф так до сих пор и не знал о незначительном, но очень важном изменении.

Холод пробежал по спине Воробья. Неужели кто-то следил за ним во время того трехлетней давности визита? Стоял не дыша за спиной, следил за движениями пальцев, заново выставляющих код. Мог бы стукнуть сзади по затылку и забрать Тельца. Но тогда шеф моментально начал бы розыски грабителя.

Нет, этот тип проявил терпение. Дождался, пока Воробей убрался восвояси. Все подготовил и только потом сказал: «Сим-сим, откройся!»

– Встаньте, пожалуйста. Мне нужно кое-что забрать из сумки, – попросила попутчица.

Воробей не сразу среагировал, но в конце концов поднялся с извиняющейся улыбкой. Вагон, тем более плацкартный, – это временный общий дом, общая крыша для пассажиров. Привыкший к одиночеству, Воробей давно отвык есть и спать рядом с незнакомыми людьми.

Он снова погрузился в раздумья, пытаясь вспомнить каждый свой шаг. Нет, это слишком невероятно. Человек из плоти и крови хоть чем-нибудь, да выдал бы себя. Чтобы видеть цифры, ему нужно было стоять вплотную.

Может, все объясняется проще – сейф разыскали МЧСовцы, пожарники или техники какого-нибудь телеканала. Сами открыть не смогли, в результате сейф оказался в ФСБ или в милиции. Там с ним спокойно, не торопясь поработали специалисты. Может, за день вскрыли, может, за месяц – неважно. Обчистили и вернули на место.

Но зачем было возвращать? Посмотреть, кто придет его открыть?

Вокруг сопели и храпели пассажиры, а Воробьев никак не мог уснуть. В конце концов отправился к проводнице – хоть как-то отвлечься. Она приняла его неожиданно радушно, угостила крепким чаем, вкусным печеньем.

В последние пару лет общение с женским полом ограничивалось для Воробьева стенами магазина, где он покупал продукты скудного своего рациона.

Продавщицы и кассирша относились к нему пренебрежительно, считая рядовым пенсионером, живущим на копейки. Сейчас со стороны проводницы Воробьев чувствовал уважение. Это был важный довесок к хорошо заваренному чаю и печенью.

– Еду в отпуск, – он решил сразу продемонстрировать, что на пенсию еще не вышел.

– Обычно на юг все тянутся, а вы на север.

– Зачем мне туда, куда едут все?

– Правда. Как вспомнишь это Черное море.

Берега не видно за людьми.

Начался обычный дорожный разговор о том о сем. Продавщица вспомнила о сыне и его семье, стала жаловаться на сноху. Чужая откровенность сильно подействовала на Воробья, впервые в жизни ему захотелось поделиться своими проблемами.

– Я вот с женой в разводе. Сын тоже взрослый уже. На ноги я его поставил, профессию помог получить. Теперь программист, хорошие деньги получает. Сейчас программистов как собак нерезаных, не все столько имеют. А у него работы выше головы, потому что результаты качественные.

– В любом деле надо стараться, – вздохнула проводница. – Думаете, здесь у нас мало тонкостей? А кто ценит?

Сама того не зная, она задела больную струнку в душе Воробьева.

– Молодежь сейчас умеет заставить себя ценить. Я – нет. Столько дел переделал для своего шефа, а сейчас, как говорится, «с глаз долой – из сердца вон».