Андрей Воронин - Пылающая башня

Дорогин не собирался заниматься на пожаре сбором компромата и подмахнул бумагу не раздумывая Вокруг кишмя кишел народ. Чумазые пожарные воняли ядовито-горьким дымом, валяясь на аккуратно подстриженной, не правдоподобно зеленой траве. В азарте схватки с огнем они бросили свои тяжелые кислородные аппараты, с которыми трудно было бежать вверх по узким лестницам, наглотались дыма и теперь дышали, как рыбы, выброшенные на берег.

Неподалеку, опустив «хоботы» в пруд, заправлялись пожарные машины, хотя было уже известно, что горят кабели под напряжением и применять воду нельзя. Омоновцы держали оцепление, не подпуская близко к башне зевак и выпуская последних посетителей ресторана «Седьмое небо». Любителям пообедать с видом на столицу пришлось триста с лишним метров спускаться по винтовой лестнице.

Испуганных лиц было мало – они, похоже, так и не поняли, какой опасности избежали.

Через минуту бывший каскадер, облаченный в форму «Мосгорспаса», уже двигался быстрым шагом по фойе. Молодой спасатель с русой бородкой бегло обрисовал ситуацию.

Полковник управления противопожарной службы Северо-Восточного округа решил собственноручно доставить на передовую линию борьбы с огнем асбестовый лист. Перерубая тлеющий кабель, пожарники пытались отсечь такими листами огонь.

Но доставка вручную по лестницам была слишком долгой. Полковник решил поторопить события, сел в кабину единственного работающего лифта. С ним вместе отправилась лифтерша Света – скоростные лифты в Останкино были очень сложными в управлении, с первого раза оно не давалось никому. Сантехник Саша вызвался помочь занести и вынести из кабины громоздкий лист.

Теперь все трое застряли где-то в шахте – никто даже точно не знал, на какой высоте…

Далеко от Останкино, в доме на средиземноморском побережье, о телебашне вспомнил человек, некогда реально контролировавший добрую половину общероссийских и московских каналов. Где-то он официально владел крупным пакетом акций, где-то в руководящем составе находились сплошь его ставленники, на другой «кнопке» он наложил свою руку только на рекламное время и выпуски новостей.

Человек по прозвищу Алеф был вхож в кремлевские кабинеты, он оказывал руководству страны множество услуг и получал в ответ исключительные льготы. Несколько лет назад их начали потихоньку урезать.

Алеф означает бык, телец. Низенький щуплый олигарх не оправдывал свое прозвище ни внешними данными, ни стилем поведения. Он никогда не лез напролом. Просто пытался удержать как можно дольше выгодное для себя положение.

Но в России, как известно, перемены бывают резкими и болезненными, особенно для тех, кому есть что терять. В результате жесткой и краткосрочной «зачистки» одних замочили, других посадили, третьим, как Алефу, дали возможность уехать за кордон.

Потерял он много, но не все. Остались десяток оффшорных компаний, счета в банках, недвижимость, предусмотрительно приобретенная за границей, и среди прочего – этот дом в окрестностях Ниццы.

Алеф не любил модерновых коттеджей с современной планировкой. Даже отреставрированная старина вызывала у него скептицизм, как старик, которому закрасили седину, набелили лицо, нарумянили щеки, закапали в глаза специальные капли для молодого блеска. Старый дом не должен блестеть под лакировкой. Минимальная реставрация призвана только законсервировать существующее состояние.

Сейчас Алеф разговаривал по телефону, сидя в плетеном кресле в саду. Кусты, когда-то тщательно подстриженные в виде шаров и пирамид, успели разрастись, потерять правильность формы.

– Кто заинтересовался?

– … – Ты уверен?

– … – Эта штука мне дорога во всех смыслах. Если они разовьют слишком бурную деятельность, придется и нам принимать меры.

– … – Даже так? Красивая, конечно, идея. И много желающих совершить восхождение?

– … – Узнаю дорогих соотечественников. Жизнь без риска в самом деле кажется пресноватой, иногда его хочется выдумать из ничего. Нет, я бы точно не полез. В детстве на качелях голова кружилась.

Положив трубку на широкий подлокотник плетеного кресла, Алеф задумался. Он никогда ни на секунду не терял надежды вернуться. Конечно, в одну и ту же реку дважды не войдешь, и прежнее безраздельное могущество в медиа-бизнесе вряд ли удастся вернуть. Но потеснить конкурентов, поделивших между собой его наследство, – задача вполне посильная.