Андрей Воронин - За свои слова ответишь

– Не хочешь, как хочешь.

Тут она увидела высокого широкоплечего мужчину-красавца, который шел по вокзалу, вглядываясь в лица пассажиров.

«Явно кого-то ищет, – подумала проститутка, – почему бы ему не искать меня?»

Куртка была расстегнута, руки мужчина держал в карманах. Вел он себя уверенно, но явно волновался.

Валентина приободрилась:

«Может, хоть с этим повезет», – подумала она, делая шаг ему навстречу.

Мужчина и девушка столкнулись.

– Извини, дорогая, – сказал мужчина.

– Да я не очень уж и дорогая, – ответила Валентина, – немного заплатишь, и я буду довольна.

– Чего-чего? – не понял Комбат, а это был именно он.

– Немного, говорю, заплатишь, и я буду счастлива.

– Погоди, – Комбат приостановился и сверху вниз осмотрел щуплую девчонку с темными кругами под глазами. – Чего от меня хочешь?

– Ясное дело чего, – сказала Валентина, – денег хочу.

– Денег хочешь?

– Ага, денег.

– Слушай, ты здесь давно околачиваешься?

– Уже месяца четыре, – призналась Валентина, сама не зная почему.

– Ты здесь, наверное, всех знаешь?

– Многих знаю.

– Слушай, дорогая…

Разговор Валентине начинал нравиться, и она поняла, что с этого красавца она сможет сорвать немного денег, даже не работая.

– Ну, слушаю.

– Я одного паренька ищу, такой невысокий, щупленький, родинка над левой бровью…

– Родинка над левой бровью, говоришь?

Когда девушка услышала о пареньке, этот мужик ей сразу же стал отвратителен.

«Гомик! – Да еще педофил!» – подумала она о Комбате.

Все термины, которые касались сексуальных извращений, проститутка знала не только понаслышке.

– Э, ты не думай, он мне просто нужен, он у меня гостил.

– Что, украл чего-нибудь?

– Да нет, не украл, – признался Комбат, немного виновато улыбнувшись.

– Тогда в чем дело?

– Да ни в чем твоего дела, девочка, тут нет.

– А я знаю, кого ты ищешь.

– Ну, и кого же?

– Серого ты ищешь. Правду говорю?

– Серого, Серого, – дважды повторил Комбат, не сразу поняв, что разговор уже пошел конкретно о Сергее Никитине. – У него куртка должна быть джинсовая, синяя, не вытертая…

– Ага, куртка новая. Так он уехал.

– Куда уехал?

– Его Бурый куда-то повез.

– Кто повез?

– Бурый. Ты что. Бурого не знаешь? – девушка произнесла эту кличку так, будто Бурый был каким-то чрезвычайно известным артистом, самой настоящей поп-звездой и его должен знать каждый. А если кто-то не знает Бурого, то он самый настоящий колхозник или пришелец из космоса. – Бурый тут за главного, не последний человек, – сказала Валентина, придавая себе важность. – Ты дашь мне денег?

– А, да, денег… Ты погоди, конечно же, дам, только ты вина на них не покупай.

– Почему же, я уже не первый год пью.

– На мои не покупай.

– Ну ты, дядя, и даешь! Я же могу тебе, что угодно пообещать, а потом слова не сдержу.

– Сдержишь.

– Ты знаешь, мужик, есть в тебе что-то такое, из-за чего мне тебе врать не хочется. Не буду вина на твои деньги покупать. А вот пиво – куплю.

– Пиво можешь, – сдался Комбат.

Со стороны разговор мужчины и проститутки выглядел вполне обычно. Проститутка снимает клиента и пудрит ему мозги.

В руках Бориса Рублева появился бумажник.

– Много не дам, – предупредил он.

– А я тебе могу сказать, на какой машине повез его Бурый.

– На машине? Ты что, номер запомнила?

– Конечно, запомнила. Мы всегда друг за другом следим, мало ли что может случиться.

– Что может с ним случиться?

– Порезать могут, отравить, обокрасть. Всякое в нашей жизни, бля, бывает… А ты что, мужик, не в курсах, что ли?

– В курсах чего?

– Да твоего Сережку повезли к какому-нибудь педофилу.

– Чего?

– Я что, непонятно говорю, не по-русски?

– Да нормально, по-русски… – и Комбат насторожился, даже желваки заходили под широкими скулами, а глаза сузились и зло сверкнули.

– Да ты не горячись, может, еще все и обойдется.

Не впервой.

– Что не впервой?

– Не впервой Сережке к мужикам ездить. И Пашка с ним, не в одиночку ж его повезли.

– Какой еще Пашка?

– Да приятель его, тоже сирота казанская, ни отца, ни матери.

– А у тебя? – почему-то вдруг спросил Рублев.

– У меня все в порядке: мамашка есть и батяня есть.

Только пьяницы они горькие, послала я их куда подальше и в Москву дернула. Здесь веселей.

– Что, неужели веселей?

– Да. Правда, иногда достается, когда на психа нарвешься или на черномазого какого-нибудь, на азера.

Валентине хотелось поговорить, как-никак появился слушатель, да и деньги светили, ведь в руках Комбат мял, как мнут воблу, пухлый бумажник.