Андрей Воронин - За свои слова ответишь

Чисто машинально – так, как это делают многие, прежде чем войти к начальству, Грязнов пригладил волосы, одернул пальто и зашел в приемную. Дверь в кабинет главного врача оказалась открытой, и Марат Иванович, грузный мужчина лет шестидесяти, с пышной седой шевелюрой, поднялся навстречу гостю из мягкого кожаного кресла.

– А, Валерий! Заждался я тебя. Мне Катя уже сказала.

– Здравствуйте, Марат Иванович! – Грязнов выговорил имя и отчество отчетливо. Он знал, людям всегда нравится, когда их имя произносят не скороговоркой, а внятно и с чувством.

– Садись, Валерий, закуривай.

Курить в своем кабинете Хазаров позволял далеко не каждому и далеко не всегда. Среди счастливцев, ради которых он делал исключение, был Грязнов и еще пара человек, от которых зависело его благополучие.

У некурящего Марата Ивановича нашлись и сигареты.

– Бери, это не какая-нибудь молдавская подделка, а самые настоящие американские.

Грязнов прикинул в уме, что Хазаров достаточно давно вернулся из Штатов, куда ездил на международный симпозиум, полгода тому назад.

«Не очень-то он щедр, – подумал Валерий, – если полгода угощает посетителей привезенным блоком сигарет.»

Дым тонкой струйкой потянулся к потолку, на Грязнова волнами накатывал свежий воздух, выбрасываемый в кабинет кондиционером.

– Катя… Катя… – задумчиво проговорил Грязнов.

– Что-нибудь не так? – насторожился Хазаров.

– Не нравится она мне в последнее время.

– Не нравится, так с другими трахайся, – коротко рассмеялся Марат Иванович, вращая в пальцах начатую пачку сигарет.

– С кем трахаться, я найду, не проблема.

– Конечно, были бы деньги, – вставил Хазаров. – Она что, работу свою не делает?

– Нет, отчего же, все выполнила в лучшем виде, но без особого желания.

– Ах, вот что тебя беспокоит! – Хазаров откинулся на спинку кресла и посмотрел в глаза Грязнову. – А тебя разве не беспокоит то, чем мы занимаемся? Тебе что, ночью кошмары не снятся?

– Нет.

– Ты кому-нибудь другому ври, – чуть криво улыбнулся главный врач психлечебницы, – психиатру врать нельзя, уж я-то знаю, что у тебя в черепушке творится.

Ничего не боятся только дураки, Валера. А совесть – она даже маньяков-убийц мучит, а мы с тобой нормальные люди без комплексов.

– Я не о нас, а о Кате говорю.

– Что ж, женщине позволительна слабость. А я-то думаю, – Хазаров провел тыльной стороной ладони по идеально выбритой щеке, – пришла ко мне Катя, глаза покрасневшие, небось не одну ночь плакала. Ты ее понять должен, не каждый мужчина выдержит то, чем она занимается. А ты небось вместо того, чтобы утешить ее, успокоить, пугать начал? Последнее это дело – женщин пугать.

– По-моему, она все бросить решила, – жестко сказал Грязнов.

– Что все, – рассмеялся Хазаров, – меня, тебя или дело? Не такая она дура, чтобы не понимать, дело бросить невозможно.

– Не нравится мне она, – вздохнул Грязнов и глубоко затянулся, ему было непонятно благодушие Хазарова.

– Погоди, – Марат Иванович потянулся к селектору и, нажав клавишу, бросил в микрофон:

– Катя, зайди ко мне. – Сказал он это таким нейтральным голосом, что по тону невозможно было догадаться ни о его настроении, ни о сути будущего разговора. – А ты не дергайся, сиди и поддакивай, – зло, лишь только отпустил кнопку селектора, сказал Хазаров.

После чего он поднялся из-за стола и снял белый халат, спрятал его в шкаф. Выглядел он сейчас не как начальник, вязаный пуловер создавал иллюзию домашности, и Грязнову даже на мгновение показалось, что на ногах у Марата Ивановича не туфли, а мягкие тапочки. Чтобы избавиться от этой иллюзии, он заглянул в щель между крышкой стола и панелью. Нет, конечно же, на ногах у Хазарова были начищенные до блеска дорогие туфли.

В кабинет вошла Катя и тут же остановилась, увидев Грязнова. Глаза ее сузились, взгляд сделался отстраненным, словно бы молодая женщина всем своим видом показывала, что не желает замечать Валерия.

– Да, Марат Иванович, – холодно произнесла она.

– Ну, чего ты невеселая? – Хазаров шагнул ей навстречу с распростертыми объятиями, но остановился в двух шагах от нее и, чуть присев, попытался заглянуть в лицо. – Чего ты такая невеселая, а?

Женщина дернулась, прижалась спиной к дверному косяку и уставилась в окно.

– Вы что-то хотели поручить мне, Марат Иванович?

– Ну, вот уж и началось. Ты что, Катя, обиделась? Что я тебе плохого сделал?

– Вы по работе меня вызывали? – никак не могла оттаять Катя.