Андрей Воронин - Ночной дозор

Мужчина с автоматом понял, что в подвале женщины.

— Выходите скорее! Сгорите!

Катя и Фиона выбрались из подвала. Дом полыхал вовсю, прямо возле него, в том месте, где обычно привязывали лошадей, лежали три трупа. Человек пять сновали по двору, все мужчины были до зубов вооружены. Они перебрасывались короткими фразами. К дереву был привязан старый чеченец — хозяин этого дома. Айдамир и еще двое — те, которые привезли сюда Катю и Фиону, лежали убитые прямо среди двора.

— Стойте здесь! — рявкнул чеченец, перепачканный сажей и оттого еще более страшный. Его белые зубы сверкнули.

Катя и Фиона дрожали.

— Кто из вас англичанка? — спросил немолодой чеченец с автоматом в руках.

— Она, она, — указав на Фиону, попыталась улыбнуться Катя.

— Она англичанка? Это карашо. Идите туда. Эй, Хасан, возьми их!

Появился Хасан в камуфляжной куртке, надетой на голое тело. Вернее, это была даже не куртка, а жилет с многочисленными карманами, из которых торчали рожки для автомата.

— Сюда, сюда! — чеченец отвел от дома Фиону.

На время о Ершовой, казалось, забыли. Старик, привязанный к дереву, зашептал:

— Девушка…

Катя боялась пошевелиться, но потом решила, что эти слова, возможно, для старика последние и даже бандит имеет право на сочувствие. Она приблизилась к хозяину дома.

— Это братья Багировы, они всех убивают. Если за вас не заплатят — убьют. Мы бы выпустили. Багировы.., запомни… Их одиннадцать братьев. Скажи кому-нибудь…

Наши их найдут, убьют.

— Кончай его, — услышала Катя голос того чеченца, который вызволил их из подвала.

Второй чеченец подошел, передернул затвор автомата и выпустил короткую очередь в привязанного к дереву старика. Голова того поникла, и он медленно съехал, осел вниз, бормоча невнятные проклятия в адрес своих убийц.

— Еще жив! — произнес чеченец и, подойдя ближе. дважды выстрелил прямо в голову старику.

Что к чему ни Катя, ни Фиона не понимали. Откуда взялись эти вооруженные люди, зачем они подожгли дом и сарай?

— Кто они такие? — тихо спросила Фиона, посмотрев в сторону вооруженных чеченцев, в сторону Хасана.

— Не знаю, старик сказал перед смертью, что они братья Багировы, — тряхнула головой Катя, — они все здесь одинаковые, все бандиты.

— Пошли! Пошли!

Их вели по узкой тропе, по той самой, по которой они двое суток назад поднялись в горы. А за их спиной слышались выстрелы, и, как понимала Катя, каждый выстрел означал, что кого-то из чеченцев добивают, пытаясь избавиться от ненужных свидетелей.

— Ты кто? — спросил у Кати чеченец, больно ткнув автоматом в спину.

— Журналистка, фотограф.

— Англичанка?

— Нет.

— Русская? — осклабился чеченец.

— Да, русская. Но работаю на англичан. У меня задание — сделать репортаж.

— Сделаешь свой рэпортаж, — не правильно произнеся слово, расхохотался чеченец. — Если бы не Хасан, горели бы вы в своем подвале.

Высоко в горах полыхало два дома, а вооруженные мужчины торопили пленниц.

— Мы свободны? — спросила Фиона, споткнувшись о камень.

— Я пока не понимаю. Вряд ли.

— Молчать! — рявкнул чеченец, идущий прямо за ними.

Когда тропа сделала поворот, прямо из кустов ударил автомат, коротко и неожиданно. Два чеченца, шедших впереди, рухнули, как подкошенные. Упала и Фиона. Чеченец, который подгонял Катю и Фиону, бросился в сторону, затем швырнул гранату в кусты, откуда послышалась автоматная очередь. Громыхнул взрыв. Катя скатилась с тропы, затем поползла среди камней и кустов, извиваясь, как ящерица. Она обдирала в кровь руки, падала, катилась. «Из одиннадцати братьев осталось только девять, старик кое в чем оказался прав», — машинально подумала она.

На тропе слышались крики, проклятья, выстрелы. Дважды взрывались гранаты. Наверху полыхали дома. Но Катя двигалась не вверх, она спускалась, петляя между камнями, прижимаясь к скалам, тяжело дыша и обливаясь потом.

— Будьте вы все прокляты! — бормотала она. — Чтоб вы сдохли! Грязные уроды! Мерзавцы! Бандиты! Разбойники! Сволочи! Багировы…

Возможно, если бы ей пришлось спускаться с тропы днем, она не смогла бы это сделать. А в темноте, в предрассветной темноте, почти ничего не видя, она сумела преодолеть настолько опасный участок, что даже мужчина, искушенный в лазаний по горам, навряд ли рискнул бы спускаться здесь.

Катя услышала шум ручья, такой мирный и спокойный, что даже вздрогнула. Наверху уже смолкли выстрелы, там царила тишина. Она припала к воде губами и принялась жадно пить. Вода дробилась о камни, шумела, и Кате казалось, будто вода кипит прямо в ее ладонях. Она перебралась через поток. Вода сбила ее с ног, швырнула на камни. Но, наверное, этой ночью ее охраняли добрые силы.