Андрей Воронин - Ночной дозор

Когда разговор закончился, чеченец, осклабившись и вновь сверкнув золотым зубом, указал на ту дорогу, которая уходила влево. Женщин связали, на головы надели холщовые мешки.

Связали и Оливера, втолкнули в машину, на заднее сиденье. У него на голове тоже оказался грязный, отдающий овечьей мочой полотняный мешок.

Машины, посигналив друг другу, разъехались каждая по своей дороге. Однако ни Катя, ни Фиона этого уже не видели.

Через час, может быть чуть больше, автобус остановился, послышалось ржание лошади. Женщин вывели из машины, сняли с голов мешки. Руки не развязывали и указали автоматами, куда надо идти. Впереди двигался чеченец в солнцезащитных очках. Он шел довольно быстро, и Катя с Фионой, еле успевали за ним, спотыкаясь о камни и корни деревьев. Замыкал шествие еще один чеченец. Он сидел на лошади с рацией в руке и двигался за этой странной группой. Когда Катя оглядывалась, пытаясь запомнить дорогу, чеченец, сидящий верхом на лошади, снисходительно ухмылялся:

— Иды, иды, дэвушка. Красивый дэвушка, иды скорей, а то застрелю, — то ли шутя, то ли всерьез выкрикивав чеченец.

Солнце пекло нестерпимо, пот заливал глаза. Связанными руками вытирать лицо было трудно. Ноги от ходьбы по узкой тропе начали гудеть, колени — подгибаться, и Катя боялась, что оступится, покатится вниз по острым серым камням и наверняка расшибется насмерть. Вероятно, о том же думала англичанка. У той слезы из глаз текли и текли, не переставая, спина вздрагивала.

— Успокойся, — подбирая английские слова, и переводя дыхание, говорила Ершова, пытаясь поддержать перепуганную женщину. — С нами ничего не сделают, они нас украли, чтобы заработать.

— Умная? — послышался голос чеченца. — По-английски говоришь? Умная очень? Зачем сюда приезжала, сидела бы дома, кушала, гуляла. Так нет, не сидится!

Копыта лошади звонко цокали подковами по камням, иногда бряцало оружие.

— Отдохнуть надо, — немного осмелев, тихо сказала Катя.

— Иды, иды, отдохнешь там, — и чеченец многозначительно указал ладонью на горы.

Через полчаса и чеченцы, и пленницы добрели до двух строений, стоящих в тени высокой скалы, поросшей кустарником. Строения были жилыми.

Блеяли овцы, лошадь под чеченцем радостно заржала, почувствовав, что скоро сможет отдохнуть. Да и чеченцы-конвоиры повеселели. Они проголодались, а здесь можно было поесть. В городе они чувствовали себя чужими, а здесь, в горах, находились в безопасности, их тут накормят, они смогут отдохнуть, а уж потом займутся делом.

Возле дома появились две женщины и мужчина с седой бородой, в чеченской каракулевой шапке, с автоматом в руках. Чеченцы-бандиты поприветствовали мужчину почтительно и вежливо. О чем-то недолго говорили, мужчина с автоматом в руках согласно кивал, на пленниц даже не глядел, словно это были не люди, а так, две вязанки хвороста. Затем кивнул на то строение, которое находилось поближе к скале.

— Пошли, — пробурчал чеченец.

— Куда вы нас ведете?

— Тебе дело? — сказал мужчина, поглядывая на Катю вожделенным взглядом. — Иды, иды, скоро все узнаешь. И вопросы не задавай, будешь спрашивать — буду бить.

Один вопрос — один удар, — мужчина поднял плеть, лежащую у крыльца, дважды хлопнул ею себя по ноге. — Вот так буду бить, — а затем звонко, со свистом рассекая воздух, щелкнул плетью. — Все понятно? — спросил он.

Катя лишь скрежетнула зубами. Фиона зарыдала, ее плечи затряслись.

— Не скули, — сказал чеченец.

Он открыл низкую деревянную дверь, сколоченную из толстых серых досок.

— Туда иди!

Катя замешкалась, чеченцу пришлось толкнуть ее к ступенькам, ведущим в темное сырое помещение.

— Иды, иды. Не бойся, там только мышь живет и все, больше никого.

— Руки бы развязали!

— Руки тебе развязать? Я тебе развяжу! — и вновь плеть, со свистом разрубив воздух, просвистела над головой.

Катя сжалась и сделала шаг к ступенькам.

— Быстро! — рявкнул чеченец, взмахнув плетью. Катя поняла: сейчас удар обрушится на ее плечи, поэтому безропотно пошла вниз, в темное сырое помещение с низким потолком, на котором поблескивали капли влаги.

В полуподвале пахло сырыми сгнившими овощами.

Сразу Катя ничего не увидела, слишком темно было. Лишь через полминуты она смогла разглядеть маленькое зарешеченное окошко прямо напротив двери. Какие-то огромные бочки, глиняные чаны заполняли этот полуподвал, свободное место оставалось лишь в середине.

Катя зябко поежилась. Фиона продолжала плакать, чеченец, подгоняя ее, щелкнул кнутом, и она, чуть не упав, спустилась в полуподвал, покорно исполнив его приказ.