Андрей Воронин - Большая игра Слепого

Ответов на эти вопросы пока не существовало, и Потапчук представлял, что услышит из наушника красного телефона. Директор опять шепотом, срывающимся на крик, станет взывать, восклицать:

– Это же не просто картины, это кредиты, миллионы дойчмарок! Шахтерам надо платить!

И Потапчуку придется покорно выслушивать брань начальства. И самое главное, возразить будет нечего, потому что все сказанное – правда.

– ..а самое страшное – не кредит, самое страшное то, что наш президент пообещал канцлеру – коллекция будет возвращена, – директор и это не преминет вставить в разговор. – Ты, надеюсь, понимаешь, генерал, какие люди за этим стоят? Сам президент пообещал… А такого в мировой практике не бывает, чтобы главы государств договорились, а потом эти договоренности не выполнялись. На хрен тогда все наши службы, кой черт на нас, то есть, на тебя, да и на меня тоже, идут бюджетные деньги? На хрена нам дают кабинеты, машины, спецсвязь?

– Да, да, – придется сказать Потапчуку, – все так, все правильно – виноват.

Телефон пока молчал, но Потапчук уже нутром чуял, что сейчас именно этот аппарат обязательно оживет, разразившись противным звоном.

«Может, мне уйти? – подумал генерал, – Спуститься в аналитический отдел? Заодно узнаю, что новенького. Телефон позвонит, позвонит, да и заткнется. Но нет, директор не тот человек, он поднимет на уши весь аппарат, меня найдут, где бы я ни был. Уж лучше сидеть на месте и ждать звонка».

За всеми этими делами и проблемами Федор Филиппович Потапчук напрочь забыл, вернее, даже не забыл, а просто-напросто выпустил из поля зрения своего лучшего, самого нужного человека – агента по кличке Слепой. И уж тем более не вспоминал он сейчас о каком-то там хакере, забравшемся в компьютерную сеть ФСБ.

Тренькнул телефонный звонок. Звонил совсем не тот аппарат, на который то и дело косился генерал, а городской. Федор Филиппович не глядя потянулся к аппарату, снял трубку, приложил к уху и тихо произнес:

– Алло, вас слушают, – не называя ни звания, ни фамилии, как всегда делал, говоря по этому аппарату, номер которого не значился ни в одном из доступных рядовым сотрудникам ФСБ справочников.

– Доброе утро, Федор Филиппович.

– О, черт, – даже прикусил губу от неожиданности всесильный генерал.

– Что это вы черта вспоминаете с утра? Проблемы замучили?

– Да, проблем у меня тьма-тьмущая, – на озабоченном лице Потапчука появилась улыбка.

– Ну что ж, могу доложить – одной стало меньше.

– Что ты имеешь в виду? Справился? – хоть компьютерный вундеркинд и не был на сегодняшний день первоочередной заботой генерала, новость была отрадная.

– Давайте встретимся, если у вас есть время и желание.

– Времени нет, – ответил Федор Филиппович, – а вот желание есть.

Генерал с облегчением вздохнул, потому что теперь у него появился благовидный повод улизнуть из своего кабинета и не выслушивать грозные тирады начальства.

– Как всегда? – спросил невидимый абонент.

– Да, как всегда. Когда ты сможешь – через полчаса, через час?

– Как угодно.

– Значит, через час, – сказал Потапчук и со злостью взглянул на ярко-красный телефон, стоящий в углу.

Затем он вызвал помощника и сказал:

– Буду через два часа. Как меня найти, если что-то экстренное, знаешь.

– Так точно, – сказал помощник, по лицу Федора Филипповича догадавшись, что у того действительно дело важное и срочное.

– Звонки начальства к разряду экстренных не относятся. Понял?

– Есть не относить их к разряду экстренных.

Генерал Потапчук оделся и только успел глянуть в зеркало, застегивая верхнюю пуговицу плаща, как зазвонил красный телефон.

– И противный же у него звук! Хуже, чем у межгорода, зуммер такой, что кишки может вырвать, как бормашина у стоматолога! – процедил сквозь зубы генерал и, прикрыв дверь, вышел в приемную.

– Я уже ушел, – заговорщически подмигнув помощнику, шепнул он. – Сейчас, наверное, тебе перезванивать будут, скажешь, что я буду через два часа.

Может, за эти два часа произойдет что-нибудь такое, что отпадет надобность меня беспокоить.

– Понял.

Потапчук быстро сбежал вниз, во дворе уселся на заднее сиденье машины и сказал:

– Давай, поехали!

Водитель повернул ключ в замке зажигания. Железные ворота распахнулись, и черная машина с тонированными стеклами, покачивая антеннами спецсвязи, быстро вырулила со двора на улицу, где стоял знак, извещавший, что здесь стоянка для любых машин запрещена, хотя места для парковки хватало.