Андрей Воронин - Бросок Аркана

– Что слышал.

– Так чего же ты молчал… – в глазах капитана загорелись огоньки надежды, но Аркан тут же перебил его:

– А это что-то меняет?

– Конечно! Мы доставим его Игнатенко, получим бабки. Он поможет сделать тебе дембель…

– У меня дембель и без Игнатенко через неделю в худшем случае.

– Не важно! Ты ушел бы на гражданку богатым человеком. Пришел бы домой, тачку классную купил бы… Да что я тебе рассказываю – ты и сам все понимаешь!

– Конечно. А ты продолжал бы служить как ни в чем не бывало, да?

– Да, – уже не так уверенно ответил Терентьев, заметив во взгляде Аркана что-то темное и страшное.

– Игнатенко продолжал бы командовать штабом и заодно гнать порошок в Москву, да?

– Да.

– Я гулял бы себе вволю "на гражданке", купаясь в роскоши на кровавые деньги…

– Послушай, старшой…

– Это ты меня послушай! – резко повысил голос Аркан. Теперь он точно знал, что ему надо делать. Он уже принял решение, и выслушивать капитана дальше у него не было никакого желания.

– Ты – сволочь, какой свет не видывал, – категорично заявил он пограничнику.

– Я же тебе сам…

– Да, ты и сам это понимаешь. Но это никак не умаляет твоей подлости. Этим ты свое предательство не искупишь.

– Я знаю…

– Заткни пасть! – рявкнул Аркан. – И слушай, что я говорить буду, ясно?

– Да.

– Так вот, если ты падла, то это не значит, что падлой хочу стать и я, понял?

– Понял.

– Я, в отличие от тебя, не смогу спокойно жить дальше и радоваться жизни, если буду знать, что переступил через жизни всех тех, кто полег в этих горах из-за твоего гребаного порошка. Ясно?

– Да.

Терентьев автоматически поддакивал Толику – его, казалось, гипнотизировал взгляд сержанта.

Это было странное чувство – сродни тому, которое испытывает кролик, глядя в глаза удава: он знает, что на него смотрит смерть, но ни пошевелиться, ни воспротивиться своей судьбе уже не может.

– Поэтому я никогда не сделаю того, что ты мне только что предложил. Ясно?

– Да.

– Я найду Игнатенко. Он расскажет мне все, это я тебе обещаю…

– В Душанбе ты его не достанешь.

– Надо будет – достану и в Душанбе. Но сейчас, слава Богу, начальник штаба не там – штаб по руководству операцией переместился под Калай-Хумб, поближе к заставе. Ты ту базу знаешь, да?

– Конечно.

– Так вот, там я его достану. Я сейчас пойду на заставу, и меня прямо на "вертушке" доставят к Игнатенко.

– Дурак. Тебя доставят не к Игнатенко, а в комендатуру. Особисты с удовольствием слегка продлят твой срок службы, ты уж мне поверь.

– Мне на твои предсказания плевать.

– Я же как лучше…

– Так вот, – Аркан встал и закинул автомат за плечо. – Я достану Игнатенко, и можешь мне поверить, что он свое получит.

– Дай тебе Бог удачи.

– Бог даст, не волнуйся. Пусть сознание того, что твой бывший начальник страдает не меньше тебя, доставит тебе хоть какое-то удовлетворение.

– Хорошо… – капитан Терентьев замялся, вдруг почувствовав что-то неладное. – А ты куда?

– К Игнатенко.

– А я?

– А ты кто такой?

– В каком смысле?

– Я тебя не знаю и никогда не видел. Это все, что я могу для тебя сделать.

– Так развяжи меня!

– Да?

Аркан подошел вплотную к капитану и проникновенно заглянул в его глаза.

– Развяжи, старшой, не дури.

– Ты уверен? Понимаешь, если я тебя развяжу, мне придется тебя пристрелить. Я не смогу тебе простить смерть ребят. Понимаешь, капитан?

– Так что, ты оставишь меня здесь?

– Если тебя сожрут шакалы – такая у тебя судьба, значит. Ты это заслужил. Если птицы выклюют твои собачьи глаза – это тоже не худшая кара. Если тебя найдут "духи" – упокой, Господи, твою душу.

Если сдохнешь сам – туда тебе и дорога. Поверь, я не расстроюсь.

– Старшой, кончай!

– Я серьезно, капитан. Очень серьезно.

– Человек ты или нет?

– За то, что ты мне все сейчас рассказал, – надеюсь, честно рассказал, – я даю тебе шанс выжить. По-моему, справедливо.

– Как выжить? О чем ты говоришь?

– Знаешь, ты спрашивал меня, могу ли я быть судьей, могу ли выносить тебе приговор… Я подумал и решил – не стану я брать на себя ответственность.

Даже перед лицом своих погибших друзей. Все равно потом меня будут терзать сомнения – правильно ли я сделал, расстреляв тебя. А меньшего ты не заслуживаешь. Сам-то ты это понимаешь?

– Но ты просто продлеваешь мои мучения! Ты сделаешь мне еще хуже! Лучше расстреляй…

– Не лучше, поверь. Есть такое древнее выражение – Бог тебе судья. Он все видит и все сделает так, как нужно. Если он посчитает нужным тебя спасти, сохранить твою подлую жизнь, он сделает это.