Андрей Воронин - Число власти

Сейчас обстоятельства этого требовали. Сестра Мария, едва придя в себя, позвонила Учителю и в двух словах поведала о том, что произошло в институте Склифосовского. Ее рассказ подтвердил брат Валерий, который денно и нощно ездил по пятам за слугами Сатаны и собственными глазами видел, как один из них волоком вытащил из больницы и затолкал в багажник автомобиля какого-то мужчину, переодетого медицинской сестрой. Брат Валерий проследил за похитителем, оставалось лишь сложить два и два, и доктор экономических наук Шершнев блестяще справился с этой задачей. Результатом этого несложного арифметического действия явилось прибытие братьев на дачу Павла Пережогина по кличке Паштет.

По-утиному переваливаясь на коротких кривоватых ногах, брат Николай подошел вплотную к железным воротам, поискал кнопку звонка, не нашел и деликатно постучал в ворота согнутым указательным пальцем. Толстое крашеное железо откликнулось глухим звуком, на который никто не отреагировал. Брат Николай переступил с ноги на ногу, изображая нерешительность, которой он вовсе не испытывал, и постучал сильнее. Ему снова никто не ответил. Тогда брат Николай почесал мизинцем сияющую в свете галогенных прожекторов лысину, вздохнул и забарабанил в ворота кулаком. Ворота загудели, как огромный жестяной бубен, залязгали створкой о створку. Где-то далеко, на соседней улице, истерично залаяли собаки, Лай был густой, басовитый и хриплый — в этом районе дворняг не держали, и на цепях тут сидели в основном московские сторожевые, а также кавказские и среднеазиатские овчарки.

Стучать пришлось довольно долго. Потом за воротами что-то глухо лязгнуло, и в квадратном окошке, которое было прорезано в калитке, открылся круглый глазок.

— Ты чего барабанишь, козел? — послышалось оттуда. — Башкой постучи, урод, да не в ворота, а вон, в стенку!

После этого глазок опять закрылся с глухим металлическим лязгом. Брат Николай снова ударил в ворота, и глазок открылся опять.

— Жить надоело? А ну вали отсюда, петушина, пока я тебе по чавке не накидал!

— Извините, — проникновенно сказал брат Николай. — Я понимаю, что сейчас поздно, но очень прошу вас меня выслушать. Поверьте, это крайне важно.

— Заблудился, что ли? — спросил голос из круглого отверстия. — Пить надо меньше, земляк. Отсюда до Рублевки сто метров по прямой. Москва — направо, остальное — налево. Вали.

— Простите, — сказал брат Николай прежде, чем глазок снова закрылся. — Я просил бы уделить мне минуточку внимания. Только одну! Понимаете, я не заблудился. Я стою на правильном пути и хотел бы, чтобы вы тоже шли этим путем рядом со мной и моими братьями.

— Чего? — ошеломленно произнесли по ту сторону железных ворот.

— Я должен рассказать вам об Иисусе, — смиренно сообщил брат Николай.

— Слушай, ты, блаженный! Повернись к этим воротам спиной и переставляй копыта, пока не окажешься на Рублевке. А там как хочешь — можешь взять такси, а можешь под него броситься. Ты что, дурак? Не видишь, куда пришел?

— Вижу, — не трогаясь с места, смиренно ответил брат Николай. — Но это не имеет значения.

— А если я сейчас выйду и рыло тебе размозжу, это будет иметь значение? — с оттенком любопытства осведомился голос из глазка.

— Ни малейшего, — живо ответил брат Николай, слухом бывалого миссионера уловивший прозвучавшую в голосе заинтересованность. — Позвольте, я объясню вам. Понимаете, рано или поздно я умру и предстану перед Господом. И тогда Он спросит: почему ты, недостойный раб, такого-то числа такого-то года, беседуя с достопочтенным охранником особняка на Рублевском шоссе, не поведал ему обо Мне? Что, по-вашему, я должен буду Ему ответить? Что убоялся кулачной расправы?

— Нет, — сказал голос из-за ворот. Там снова что-то лязгнуло, открылась стальная заслонка, и в квадратном окошке возникло темное от злости лицо охранника. Его губы пересекал косой, неправильно сросшийся шрам, левая щека дергалась, как от нервного тика. — Нет, — повторил Рваный и пальцем поманил к себе брата Николая. — Иди сюда, братишка. Я тебе подсею классную отмазку.

— Отмазку? — не понял брат Николай, доверчиво подаваясь к окошку.

— Ага. Ну типа уважительную причину... — Рваный высунулся из окошка и огляделся по сторонам. — Знаешь, что ты ему скажешь?

— Что же? — заинтересованно спросил брат Николай.

Рваный просунул в окошко правую руку и аккуратно взял брата Николая за грудки. Выглядело это почти как обычный дружеский жест — правда, немного грубоватый. Брат Николай не сопротивлялся.