Андрей Воронин - Формула смерти

– Вы представляете себе ученого в трезвом уме, уничтожающего плод работы многих лет? – спросил Сиверов.

– Сжег же Гоголь вторую часть «Мертвых душ».

– Я говорю о человеке в здравом рассудке. Вряд ли такое возможно. Вас наверняка учили в академии искусству анализировать беседу? Звучит многое, но вас интересуют всего две-три фразы, чаще всего оброненные случайно. Из беседы с вдовой покойного я вынес немного, но с уверенностью могу сказать, что Смоленский или готовил самоубийство, или знал, что его попытаются убрать. В таком случае любой человек постарается навести порядок в архивах, уничтожить то, что его может скомпрометировать.

– Нам от этого не легче, – усмехнулся Потапчук. – Чувствую, что американцы не зря вложили деньги в программы Смоленского.

Сиверов задумчиво смотрел поверх головы генерала, и Федору Филипповичу показалось, что кто-то стоит у него за спиной. Он даже обернулся. Ничего особенного – давно не крашенная стена в мелких трещинках штукатурки.

– Ты куда смотришь?

– Кажется, я знаю, что и где надо искать. По тону Сиверова Потапчук понял: тому не хочется делиться догадкой. Возможно, он сам еще не верит в нее, возможно, боится сглазить.

– Насчет увлечений Смоленского вам ничего не удалось узнать?

– Любовницы у него не было, – быстро ответил Федор Филиппович. Сиверов засмеялся:

– Я не об этом. Какие книги любил читать? Какую музыку любил слушать?

– Художественную литературу не переносил на дух, чтение вымысла считал безответственной тратой времени, зато музыку любил, большей частью классическую. Сотрудники, работавшие с ним, вспоминают, что в лаборатории часто звучала классическая музыка. Смоленский любил ставить опыты под оперные арии и под звуки симфонического оркестра.

– Да, и мне иногда так лучше думается. Что вы можете сказать о Горелове?

– Некоторое время ученые работали в одной связке, но потом то ли рассорились, то ли не поняли друг друга. Горелов не мог простить Смоленскому, что тот бросил науку, стал практиком.

– Чем сейчас занимается Горелов?

– Возглавляет лабораторию, как и раньше.

– Что разрабатывает?

– Мне трудно ориентироваться в сути проблемы. Это ты у нас специалист по вирусам, – и Потапчук бросил взгляд на книжку, стоящую на верхней полке, – что-то насчет сред обитания вирусов. Я, честно говоря, слабо в этом разбираюсь. Если хочешь, специалисты подготовят для тебя подробный отчет.

– Нет, не надо, я сам поговорю с ним.

– Ты рискуешь, Глеб, встречаясь с людьми, находящимися под наблюдением.

– Горелов тоже взят под контроль?

– Нет. Но он, как разработчик боевых веществ, в любой момент может попасть под наблюдение.

– Тем более есть повод встретиться с ним как можно скорее.

Потапчук взглянул на часы. Он рассчитывал пробыть у Сиверова не более двадцати минут, его еще ждали в управлении. Минуло семнадцать минут.

– Больше всего меня, Глеб, интересует, в самом ли деле Смоленский уничтожил свои разработки. Если нет, то где они сейчас? Я человек старой закалки и знаю: если с военного склада пропал ящик динамита, то где-то прогремит взрыв. Такие вещи не крадут, чтобы закопать их в землю. Если Смоленский догадывался о дне своей смерти, то, возможно, он спланировал и день, и место, знал, когда и где его разработки выплывут на божий свет.

– Рукописи не горят, Федор Филиппович, во всяком случае, так утверждал классик.

– Я продолжу поиск по контактам Смоленского, а ты удовлетвори мое любопытство: скучное, наверное, чтение – вирусология? – Потапчук снова посмотрел на книжку Смоленского и Горелова.

– Чтение на удивление увлекательное. Я и не подозревал, что вирусы – это совершенно иной мир, отличный от нашего с вами.

– Я даже слабо представляю, что такое вирус. Наверное, нечто вроде бактерии?

– Абсолютно нет. Они – иной принцип существования органической материи. Вирусом может быть и что-то похожее на живое существо, и просто цепочка молекул.

– Может, это и интересно, но практическую выгоду, житейскую, ты из чтения навряд ли извлек.

– Тут вы опять ошибаетесь. Тема СПИДа актуальна, во всяком случае если судить по телевизионным новостям.

– СПИД – вирус?

– Один из многих.

– Все время по телевизору, в метро предупреждают, чтобы не занимались любовью без презерватива, и теперь каждый, кто выходит на улицу без презика в кармане, чувствует себя ущербным.

– Мне придется вас разочаровать: презерватив не спасает от СПИДа.