Андрей Воронин - Группа крови

– Я не пересчитывал, – равнодушно ответил Гаркун. – Профессор, наверное, забрал. Он же собирался их препарировать.

– Я взял на анализ четыре купюры, – ответил Заболотный на безмолвный вопрос Мышляева. – Они уже уничтожены.

– Как же, уничтожены, – непримиримо пробормотал Гаркун. – Пропил, небось, с бабами, вот и все дела.

Заболотный окатил его молчаливым презрением, подошел поближе и тоже заглянул в коробку.

– Даже если бы я их пропил, – процедил он, – то недостача составила бы четыреста долларов. А здесь даже на глаз недостает гораздо большей суммы.

– Чепуха, – сказал Гаркун.

Мышляев молча вырвал у него коробку, высыпал фальшивые деньги на стол и быстро пересчитал.

– Девять шестьсот, – объявил он и повернулся к Гаркуну. Глаза его сделались похожими на пулеметные амбразуры. – Гена, я тебя сейчас выпотрошу голыми руками и разбросаю твои дерьмовые кишки по всей округе.

– Дерьма в моих кишках не больше, чем в твоих, – огрызнулся Гаркун, но тон у него был растерянный. – Погоди, не ори. Дай разобраться. Этого не может быть!

– Не может? – сдавленно просипел Мышляев.

Лицо его приобрело угрожающий лиловый оттенок, а короткие толстые пальцы неприятно шевелились, словно он и впрямь копался в чьих-то внутренностях. – Не может?! Девять шестьсот! Где еще тридцать тысяч, скотина?

Заболотный стоял в сторонке, всем своим видом давая понять, что он всегда ожидал чего-нибудь в этом роде. Этот самодовольный осел, похоже, до сих пор не понял, какими последствиями чреват этот инцидент – и для него лично в том числе.

– Погоди, – с трудом взяв себя в руки, повторил Гаркун. – Не ори ты, ради бога! От того, что ты станешь орать, лучше не сделается. Ну, хорошо, я виноват, каюсь… Но деньги стояли у меня под кроватью, а здесь все свои! Вот о чем надо думать, а не о том, у кого есть горб, а у кого нету. Ведь их же кто-то взял! В конце концов, спроси своего охранника. Может, это он и спер.

Лицо Мышляева начало мало-помалу приобретать нормальный цвет и осмысленное выражение. Слова Гаркуна направили его мысли по новому руслу.

– Охранник? – задумчиво переспросил он.

– Ну да, – сказал Гаркун. – Тот бык, которого ты привел. Мне его рожа сразу не понравилась.

– Да при чем тут рожа! – раздраженно отмахнулся Мышляев. – Если бы это был он, то он взял бы или совсем чуть-чуть, чтобы никто не хватился, или все до последней бумажки.

– А может, он хитрый, – предположил Гаркун. – Может, он как раз и рассчитывал, что ты так подумаешь.

– Постой, – сказал Мышляев. – Не лезь ты со своими умозаключениями, с мысли сбиваешь… Ну вот, все ясно. Я знаю, кто взял бабки.

– Надо же, – саркастически восхитился Гаркун. – И кто же он, этот негодяй?

В это время наверху хлопнула крышка люка, и по железному трапу забухали обутые в тяжелые кирзовые сапоги ноги. Мышляев стремительно обернулся на звук и поднял руку, призывая присутствующих к тишине. Сообразительный Гаркун схватил лежавшую на кушетке газету и жестом фокусника накрыл разбросанные по столу деньги. Мышляев засек его движение краем глаза и одобрительно кивнул.

Кузнец вошел в комнату, энергично потирая озябшие ладони. Он выглядел оживленным, поскольку ввиду отсутствия неотложных дел с самого утра возился наверху со своим вертолетом. Руки у него были перепачканы смазкой, и на лбу темнела широкая полоса того же происхождения.

– Погодка нынче – загляденье! – объявил он прямо с порога. – Только руки мерзнут. Третью зиму собираюсь снегоход смастерить, да все недосуг… А что это вы все такие молчаливые? Случилось что?

Мышляев улыбнулся и развел руками. Увидев его улыбку, Гаркун почувствовал неприятный холодок под ложечкой. Он посмотрел на Заболотного, но химик сидел верхом на колченогом табурете с самым безмятежным видом и, кажется, до сих пор не понимал, что творится вокруг.

– Видите ли, уважаемый Михаил Ульянович, – начисто забыв о своем «американском» акценте, сказал Мышляев, – мы тут обсуждали одну проблему.

Вы на днях просили у меня денег…

При упоминании о деньгах Кузнец переменился в лице. Улыбка Мышляева при этом сделалась еще шире, и Гаркун подумал, что если «господин директор» будет продолжать в том же духе, концы его улыбки сойдутся на затылке.

– Так вот, – продолжал Мышляев, – мы тут посоветовались и решили, что я был не прав. Такого ценного работника, как вы, конечно же, необходимо всячески поощрять. Признаться, я утаил от вас наличие кое-каких финансовых средств.., так сказать, оборотного капитала. В ходе обсуждения было решено выделить вам часть этих средств. Но представьте себе наше удивление, когда… В общем, вот.