Александр Афанасьев - Воздушные головорезы

В обмен эти парни рисковали быть разорванными разъяренной толпой, похищенными и обезглавленными на камеру. Сэ ля ви.

Услугами такого персонала пользуется не только Госдеп, но и целый сонм американских государственных организаций, фондов, неправительственных групп. Вербовка подобных дипломатов-поденщиков ведется прежде всего как раз в таких местах, как Тбилиси и Киев, среди студентов, которые выучили английский и любят США намного больше самих американцев. В этом кроется сила империи.

Но Капитан и его знакомцы не такие. Белая кость. Горстка людей вроде бы самых обычных, от которых подчас зависит судьба целой страны, а то и всего региона. Центурионы двадцать первого века.

Кто-то из грузин сказал очередной тост. По кругу опять пошел рог с вином.

Но Капитан не стал пить. Он заметил, как один из гостей вышел из-за стола, и последовал за ним.

– Черт возьми! – Человек в темноте старался не упасть и аккуратно помочиться.

– Подержать тебя, Питер? – Капитан бесшумно возник из темноты и встал рядом.

– Кто это? Ага, ты.

– Говорят, что это одно из самых приятных дел для мужчины среднего возраста. – Спецназовец обнял сотрудника ЦРУ за плечи и тем самым стабилизировал его положение относительно земли.

Где-то рядом беспокойно блеяли овцы.

– Чертово вино! На вкус не крепче пива, а чуть переберешь – из-за стола не встанешь.

– Ну, тебе не привыкать.

– Эй, ты на что намекаешь?

Капитан знал начальника местной станции ЦРУ. Этот тип в свое время начинал в зеленых беретах, потом ушел оттуда и вскоре оказался в ЦРУ. В Форт-Брэгг о нем отзывались нехорошо.

Капитан хлебнул с ним лиха в Багдаде. Данный субъект делал вид, что он самый крутой парень из всего американского спецназа, включая «Дельту», но при этом злоупотреблял спиртным. Однажды они попали в большую переделку из-за него. Та операция базировалась на разведданных, которые всерьез мог принять лишь пьяный дурак.

– Ты в порядке?

– Да, конечно. – Начальник станции ЦРУ застегнул ширинку. – Возвращаемся на борт.

– Питер, у меня есть к тебе разговор.

– Излагай. Я слушаю.

– Ты в курсе, чем я здесь занимаюсь?

– Местами. Тут и без тебя проблем хватает.

– Мне приказали прибыть в учебно-тренировочный лагерь южнее Батуми. Там я обучаю ближнему бою примерно шестьдесят рыл. Едва ли не все они несколько лет назад стреляли в меня и моих товарищей. Это никакие не лезгины, жаждущие свободы и демократии, как мне сначала сказали. Я имею дело с гребаными ваххабитами и хрен знает кем еще.

– Я слышал, что там проходит подготовка спецгрупп сирийской вооруженной оппозиции. Типа кто-то хочет решить проблему Асада кардинально. Это дело контролируется центральным офисом, так что я тут не при делах, брат.

– Не при делах? А я бы на твоем месте врубился в них. Если вдруг включится свет и тараканы побегут в разные стороны, как думаешь, кто будет за все это отвечать? Какой-нибудь чин из Лэнгли? Или местный резидент, который ведет дела в этой стране, отвечает? Как думаешь, поверят тебе, когда ты скажешь, что ничего об этом не знал?

– Слушай, у тебя есть командование. Напиши рапорт, отправь куда следует. Не вали все на меня.

– У меня больше нет командования. Есть начальство, если ты не знал. Теперь оно мне лжет.

– Ну и отлично. Спроси грузин, что у них тут происходит, кого они готовят.

Капитан морских котиков посмотрел на своего бывшего коллегу, теперь работающего на ЦРУ США.

– Знаешь что, Питер, – сказал он. – Я учу их, но не хочу знать, что это за люди и какая работа им предстоит. Это так, на тот случай, если мне придется давать показания перед комиссией конгресса США. Как думаешь, такая возможность есть?

Сотрудник ЦРУ криво усмехнулся и ответил:

– Если такое назреет, то мы оба до этого не доживем.

Капитан выбросил руку, схватил Питера за рубашку и притянул к себе.

– Я доживу, – сказал он, глядя прямо в глаза этому пьяному типу. – Будь уверен, что я не подохну. А насчет тебя… решай для себя сам.

Жить или умереть.

Классному стрелку нужно хорошее оружие. Человеку неопытному оно требуется еще больше.

Капитан военно-морского спецназа имел за плечами двенадцать лет активной службы и пять ротаций в горячих точках, не говоря о мелких заданиях и командировках. За это время у него сложилось свое впечатление о стрелковом оружии и его пригодности к современной войне.